есть, с разными героями, поэтому он вроде как универсальный предмет, который может поднять любой именной богатырь. Но в лицее сейчас у нас такой один…»
Илья-муромец Игорь Голицын.
Игорь пытался вырваться, но Василий даже внимания не обратил на его жалкие потуги. Остановившись сбоку от витрины, он наконец отпустил мальчика, после чего с хрустом размял шею и, наклонившись, подхватил деревянный короб. Мышцы на его руках вспучились, так что правый рукав футболки с треском разошёлся, на шее вздулись сухожилия, а лицо от натуги налилось кровью. Оскалившись, мужчина с полурёвом-полурыком выпрямился, повалив витрину с мечом на бок.
Под жуткий звон и хруст ломающегося дерева во все стороны полетели осколки. Костя с друзьями, вскрикнув, отпрянули и спрятались в зазоре между двумя витринами. Меч-кладенец соскользнул со своего бархатного лежбища и с лязгом бухнулся на пол.
Василий шумно выдохнул и, отряхнув ладони, кивнул Игорю:
– Хватай давай, нам ещё в учительскую за гребнем идти, чтобы вырваться из этой лесной ловушки.
Игорь слегка опустил руки, которыми прикрывался от осколков, но с места не сдвинулся.
– Шевелись! – рявкнул Василий, заставив мальчика подскочить.
Костя на секунду встретился взглядом с голубыми глазами Игоря. Сейчас одноклассник совсем не был похож на самоуверенного богатыря, считающего себя хозяином всего лицея и вправе всеми понукать. Перед ним был просто мальчик, напуганный и растерянный, понимающий, что то, что он собирается сделать, неправильно, но не видящий иного выхода. Потому что, чего бы Василий ни планировал добиться с помощью могущественного артефакта, это просто не могло быть чем-то хорошим.
– Так нельзя… – прошептала Жанна, и даже шагнула вперёд, будто намеревалась то ли остановить Игоря, то ли броситься на довольно скалящегося серого-волка, но Никита дёрнул её назад.
Им оставалось лишь беспомощно наблюдать, как Игорь, хрустя подошвами кроссовок по стеклу, подошёл к лежащему на полу большому мечу и, присев на корточки, взялся за широкую, перевитую кожаными шнурами рукоять.
И… ничего.
Костя моргнул. Он видел, как Игорь напрягался всем телом, как по его шее поднималась краснота, разливаясь по лицу и ушам, слышал, как скрипели осколки под упирающимися и скользящими по полу ногами одноклассника. Но меч-кладенец не сдвинулся ни на миллиметр.
Улыбка сошла с лица Василия, и он нахмурился.
– Ты чего там возишься? Поднимай уже!
– Я не… Я не знаю! – тяжело пропыхтел Игорь. Он уже стал пунцовым, лоб заблестел от капелек пота. – У меня не получается!
– Что значит «не получается»?! – взревел Василий. – Ты – илья-муромец, меч должен тебя слушаться!
– Ну так сами попробуйте! – вспылил Игорь, на секунду став похожим на себя прежнего.
Василий открыл рот, но вдруг застыл. Пару секунд он молча смотрел, как Игорь продолжал безрезультатно бороться с мечом, а затем его глаза расширились, и с лица сошла вся краска.
– Нет… – выдохнул мужчина и схватился за голову, стиснув в когтистых пальцах взлохмаченные волосы. – Нет-нет-нет-нет-нет! Этого не может быть! Нет!
Даже Игорь ненадолго позабыл о мече и с недоумением обернулся на причитающего мужчину.
– Дура… Ох, дура… Чёртова дура… – Василий едва не рвал на себе волосы. – Когда надо, тебя не видно и не слышно, а как больше всего на свете понадобилось, чтобы ты свои жалкие гены при себе оставила, так нет же… Всё испортила… Всё испоганила…
Костя поймал растерянный взгляд Жанны. Он тоже не понимал, что имел в виду Василий.
Игорь, нахмурившись, развернулся к мужчине лицом.
– Вы что… о моей маме говорите?
Всё произошло так быстро, что Костя, если бы в этот момент моргнул, точно бы всё пропустил. В одну секунду Василий стоял посреди зала, запустив пальцы в волосы, а в следующую уже подскочил к Игорю и с размаху залепил ему такую пощёчину, что мальчика отбросило в сторону, и он с криком покатился по усыпанному осколками полу.
Катя испуганно взвизгнула, Никита шумно вдохнул, Жанна зло зарычала, а Костя остолбенел от неожиданности. В голове опустело, тело стало как чужое, и только бухающее где-то у самого горла сердце продолжало напоминать, что всё это происходило на самом деле.
– Да! Твоя чёртова мамаша! – остервенело взревел, брызжа слюной, Василий, надвигаясь на болезненно постанывающего на полу Игоря. – Вышедшая замуж за илью-муромца и умудрившаяся передать свои жалкие гены простой богатырши сыночку-дуралею! Все носились с тобой как с писаной торбой, потому что никому в голову не могло прийти, что с таким отцом ты мог родиться ущербным! И теперь из-за тебя и твоей никчёмной мамаши весь план коту под хвост!
Мужчина отвёл ногу, готовясь пнуть Игоря в бок, но к этому моменту с Кости уже сошли чары оцепенения. Что-то пробудилось в его душе, вскипело в груди, что-то обжигающее и неудержимое, и он, почти не отдавая себе отчёта, вырвал руку из пальцев Кати, метнулся к одной из досок, оставшихся от деревянного короба витрины, подхватил её и, замахнувшись, со всех сил треснул Василия по голове.
Мужчина качнулся, но тут же восстановил равновесие и стремительно развернулся, ударив кулаком прямо Косте в висок.
Костю отбросило прямо в стену сбоку. В голове зазвенело, будто вместо неё на плечи поставили чугунный котелок, тяжёлый и неповоротливый. Мысли тоже резко отяжелели, не успевая реагировать на происходящее.
Костя понимал только, что рухнул на пол как марионетка, у которой перерезали нити. Всё тело болело так сильно, особенно голова, что он, наоборот, почти перестал ощущать боль. Но и пошевелиться он не мог – только смотрел, как Василий надвигался на него, что-то крича. За шумом в ушах Костя ничего не слышал.
Мужчина уже мало походил на человека: его лицо вытянулось в звериную морду и покрылось серой шерстью, плечи расширились и наклонились вперёд под давлением вздыбившегося позвоночника.
Зрение Кости на секунду затуманилось, и он моргнул, почти ожидая ощутить новый взрыв боли от удара разъярённого Василия. Но когда он снова открыл глаза, то увидел, как совсем рядом с лицом мужчины в воздухе вспыхнул и тут же погас огонёк размером с крупную черешню. Затем ещё один и ещё, пока наконец один не опалил серому-волку ухо. Василий с рёвом развернулся вправо и прыгнул.
Костя огромным усилием воли заставил себя слегка запрокинуть голову и увидел, как Василий взорвался в воздухе. Точнее, Косте так почудилось. На самом деле это разлетелась на обрывки одежда мужчины, и когда Василий приземлился, это был уже не человек, а самый настоящий волк. Огромный, метра полтора в холке, с мощными когтистыми лапами и чудовищной оскаленной пастью, полной острых клыков.
Веки Кости снова сомкнулись. К нему медленно возвращалась чувствительность, и от
