мне все понятно, но действительно ли Сильвия была влюблена в Рамона?
– Конечно нет. Она была фанатично преданной Троцкому. И опережая твой новый вопрос, скажу: молодость Рамона, а главное, дорогие подарки, которыми он ее забросал, сделали свое дело. Ведь Троцкий был очень прижимистым и платил ей скудные гроши, получая за это и секретаршу, и любовницу.
– Скажем так, Рамон купил ее внимание.
– Да! И никакой любви между ними, за исключением если только неколкьих поцелуев, не было. Доказательством тому служат хотя бы ее проклятия в адрес убийцы Троцкого, которые она выкрикивала в зале суда Рамону. Когда молодая женщина действительно влюблена, она никогда бы так не кричала… А то, что было дальше, ты, очевидно, уже знаешь сам.
Воспоминания: Кремль. Кабинет Сталина
На столе в кабинете Иосифа Виссарионовича лежали газеты с общениями об убийстве Троцкого, и теперь он внимательно слушал то, что ему докладывал лично Берия.
– Нам известно, что его жестоко пытают, хотя он не отходит от согласованной с нами версии о том, что его действия вызваны чисто личными мотивами. В случае неожиданного раскрытия настоящего имени нашего агента, он в свою защиту расскажет о том, что Троцкий уговаривал, а точнее, принуждал его финансировать террористическую группу, ставившую своей целью убийство товарища Сталина и… других советских руководителей.
– Даже так? Хорошо, только я думаю, что про других советских руководителей будет лишним… И вот еще что. Не жалейте средств для защиты этого смелого юноши. Наймите лучших американских адвокатов. Эти пройдохи за большие деньги докажут, что все белое – черное, а все черное – белое.
– Будет сделано, товарищ Сталин.
Возвращение в реальность: Дача Судоплатова
Генерал и курсант смотрели, как догорает огонь, возожженный ими в камине, и на то, как он отражается в стекле бокалов с вином из лучшего винограда юга Испании.
– Истинную личность Рамона Меркадера спецслужбам Испании удалось установить лишь в 1946 году. И вина в этом частично лежит на его матери Каридад. Будучи во время войны в Ташкенте, она рассказала своему знакомому по партии о том, что Троцкого убил ее сын Рамон, а тот после войны, неожиданно для всех, сбежал на Запад.
– Вы с ним лично встречались после его освобождения?
– Да… Но сначала в Москве в 1960 году от председателя КГБ Шелепина он получил звезду Героя Советского Союза. И вот тогда Рамон – этот испанский романтик – стал везде поднимать вопрос о моем с Эйтингоном освобождении из тюрьмы. Знаю точно, что он дошел со своим прошением до старейшего члена Политбюро Суслова.
Воспоминания: 1960 год. Москва. ЦК КПСС. Приемная Суслова
Суслов какое-то время делал вид, что погружен в работу. Потом какое-то время смотрел на стоящего перед ним человека с Золотой Звездой Героя на груди.
– Товарищ Меркадер, что, собственно, вы о себе возомнили? – выговаривал Суслов, чеканя слова и явно с раздражением. – Не суйте свой нос не в свои дела. И запомните: не нужно больше никуда ходить. Мы уже решили для себя судьбу Судоплатова и Эйтингона раз и навсегда. Свободны…
Он нажал кнопку звонка, и на пороге показалась фигура его помощника.
– Передайте в общий отдел, что с этого момента для сотрудников ЦК и партийного аппарата товарищ Меркадер является фигурой нон грата.
Возвращение в реальность: Дача Судоплатова
Продолжение этого диалога между Судоплатовым и курсантом Карпицким шло уже на крыльце. В небе была полная луна и было светло, как это бывает в белые ночи.
– Жизнь показала, что подозрительность и даже ненависть Сталина к политическим перерожденцам и соперникам в борьбе за власть, включая Хрущева и Суслова, имели под собой реальную почву. Решающий удар по КПСС и последующий развал Советского Союза в 90-х годах был нанесен именно группой бывших руководителей партии. И вот еще что грустно. Когда нас с Эйтингоном наконец-то выпустили из тюрем, мы встретились с Рамоном и решили отметить это событие в ресторане Дома литераторов. Я, правда, был против посещения этого ресторана, где собирались наши писатели и поэты.
– Почему?
– Не знаю, как сейчас, но тогда там каждый столик был оборудован прослушивающим устройством и КГБ записывало все разговоры. Наиболее острые и, как тогда говорилось, антисоветские заносились в особую папку. Тех, кто эти речи произносил, вскоре вызывали в КГБ и предлагали сидеть за антисоветскую пропаганду или стучать на своих собратьев по перу. Почти все выбирали последнее. Но в самом ресторане нас поразило совсем другое…
1968 год. Москва. Ресторан Дома литераторов
Ресторан был заполнен. Громко играл оркестр, люди ели и пили водку, отовсюду раздавались громкие возгласы, визгливый смех женщин, у эстрады уже изрядно выпившие люди танцевали невесть что…
Судоплатов, Эйтингон и Рамон Меркадер со звездой Героя Советского Союза на груди стояли в поисках свободного столика. Не дождавшись метрдотеля, они присели за свободный стол с табличкой «Заказано» и невольно оказались как бы на островке, вокруг которого все пили и веселились.
Шло время, к ним никто так и не подошел, чтобы принять заказ, хотя официанты шныряли вокруг как мотыльки, а метрдотель в их сторону даже не смотрел.
– И вот ради этого шабаша я двадцать лет своей жизни провел в тюрьме? – неожиданно для друзей сказал Рамон Меркадер.
Судоплатов встал первый, за ним поднялись Эйтингон и Меркадер. И они вместе покинули зал ресторана.
Мост через Москва-реку
Судоплатов, Эйтингон и Меркадер распили бутылку водки под одним из мостов
