Уткин убил Станислава Кулакова с целью завладеть денежными средствами, которые тот привез в этих самых сумках. И чтобы скрыть следы преступления, он поджег его дом. И да, товарищ подполковник, это те самые сумки. Я показывала фото Сергею Ломову, который дежурил на вахте в ночь возвращения Кулакова в поселок. Он узнал их.
– Минуточку! – Конев нахмурился. – Откуда вам известно, как именно выглядели те сумки?
– Вот так они выглядели, Вадим Станиславович.
Она открыла сумочку, висевшую на спинке стула. Достала оттуда цветную фотографию. Положила ее на стол перед ним.
– Это фото из каталога данной фирмы, товарищ подполковник, – пояснила она в ответ на его вопросительный взгляд. – Ломов вспомнил в деталях, как они выглядели. Вспомнил примерное название, позабавившее его. Остальное дело техники, как говорится.
Ему хватило трех минут, чтобы сообразить, что она водит его за нос. Попутно он открыл интернет, нашел сайт данной фирмы и бегло просмотрел каталоги.
– Другими словами, вы отсмотрели несколько тысяч предлагаемых моделей разных лет и выбрали нужную? – Он сверлил ее взглядом.
– Так точно.
София Святова не смотрела на него, сведя плечи, словно ей было страшно холодно.
– Я вам не верю, старший лейтенант. Как на самом деле вы вышли на эту вот дребедень? – Он поддел пальцем фото, двинув его по столу в ее сторону. – К тому же я не увидел в предложенных моделях именно этих вот сумок. Как думаете, почему?
– Потому что это старая модель. Она снята с производства.
– И вы, Святова, каким-то чудом вдруг угадали, что и в каком году искать? Да ладно! Хватит врать, София!
Ее голова опустилась еще ниже.
– Я знала, где искать, товарищ подполковник… – Она вдруг резко вскинула на него взгляд, полный тоски. – Потому что Кулаков привез в Затопье сумки с деньгами, которые были украдены у моей сестры в две тысячи третьем году. Были украдены, предположительно, Станиславом Кулаковым.
– Да ладно!
Вот это была новость дня, честное слово!
– И где же он их хранил все эти годы? Он же за рубежом где-то жил? Он не мог вывезти такую массу наличных за границу.
– Так точно, товарищ подполковник. Он не мог их вывезти и не делал этого. Я с разрешения своего руководства и с оформлением всех нужных бумаг сделала запрос о возможности оформления на кого-то из Кулаковых банковской ячейки. И нашла. Его дед через три дня после ограбления снял ячейку в одном из банков Москвы. Я все проверила. Это точно.
– Так, может, дед и того: сам ограбил и деньги там хранил?
– Никак нет. По информации из банка, ячейка была снята на имя Кулакова Станислава. И именно он днем накануне своей гибели побывал в банке и забрал имеющиеся в ячейке ценности. И закрыл обслуживание.
– Вот дела, а! – Он осторожно погладил себя по голове. – Что за версия у нас получается, старший лейтенант? Говорите, а я послушаю.
– Предполагаю, что в ночь возвращения Кулакова в Затопье Уткин вступил в преступный сговор с охранником Иваном Мокровым. Именно Мокров сообщил ему о деньгах, которые Кулаков не особенно прятал, находясь в состоянии алкогольного или наркотического опьянения. Уткин, взяв велосипед Насти Якушевой, вернулся в поселок с рыбалки, переговорил с Мокровым. В его голове созрел план, который он осуществил. Он убил Кулакова, забрал деньги, поджег его дом и вернулся на велосипеде на место, где они рыбачили, тем самым обеспечив себе алиби. А утром, когда их с майором Николаевым вызвали на место происшествия, приехал туда как ни в чем не бывало.
– А деньги он куда подевал? – И Конев тут же поднял вверх указательный палец. – Тихо, старлей, сам догадался. Он спрятал их в доме у брата.
– Предполагаю, что именно так.
– Затем он снял квартиру в Москве, спрятал деньги там. Но его величество подлый случай никто не исключал. В какой-то момент он с сумками попался на глаза вашей сотруднице – Якушевой. И та начала его – что? Правильно, шантажировать! А как у нас заканчивают все шантажисты, Святова? Правильно! Плохо! Все они, как правило, заканчивают плохо.
Он замолчал, пристально глядя на Софию. Та немного пришла в себя: расправила плечи, села ровно, посматривала на него с непонятной благодарностью.
– Стройная версия, старлей, – нехотя похвалил Конев. – Но у меня только один вопрос: кто и за что убил твою сестру?
– Об этом надо спросить у Уткиных. Надо брать его брата, товарищ подполковник. Ясно, как божий день, что он соучастник.
– Распоряжусь.
Это он и без нее уже понял.
– Могло быть так, что моя сестра оказалась свидетелем преступления. И пыталась…
– Не заявить, а вернуть свои деньги? Я не идиот, Святова, я догадался, что телефон, на который позвонил охранник Ломов через пять минут после приезда в поселок Кулакова, находился в ее руках. Сим-карта была оформлена на ее давнего друга и любовника. Вероятно, он подарил ей этот телефон вместе с сим-картой. И Ломов не ошибся со звонком. Он позвонил своей работодательнице и доложил ей и о Кулакове, и о деньгах, и о сумках.
– Возможно, – сдержанно отреагировала София.
– И она сразу поняла, что именно привез в поселок Кулаков. И как именно попытается использовать украденные у нее деньги.
– Как? – Она смотрела затравленным ребенком.
– Он попытался бы совершить переворот, рейдерский захват ее бизнеса. У Ишутиной, конечно, было все в порядке. В общих чертах. Но ни один бизнес не бывает кристально чистым. Видимо, что-то у Кулакова на вашу сестру имелось. Какой-то компромат. И она, возможно, захотела с ним переговорить. И пошла к его дому, а там…
Конев снял трубку внутреннего телефона и потребовал привести в допросную Уткина.
– Он не станет молчать под грузом таких доказательств.
Последнее слово вышло у него не очень убедительно. Он сомневался. Все, что озвучила Святова, было хорошо, но…
Брата Уткина надо найти, задержать и добиться от него признательных показаний – раз.
Надо отыскать злосчастные сумки с деньгами – два.
И ружье! Как с ним быть? Оно не найдено!
– Нет никаких соображений на этот счет, старлей?
Он смотрел на нее самым сверлящим своим взглядом. Никто не выдерживал. Она смогла.
– Нет, товарищ подполковник. Я не знаю. Обыск в доме Уткина был?
– Был и в его доме, и в доме его брата. Не найдено ничего, что могло бы указать на причастность их ко всем преступлениям. Ни ружья, ни сумок с деньгами. Ни ножа, которым была убита ваша сестра. Единственное, что у нас сейчас есть, – это угнанная из казенного гаража служебная машина, которой управлял капитан Уткин. И
