не видел больше тысячи лет, но это не значит, что он уже мертв, такие люди, знаете ли, совершенно не нашего уровня.
— Неужели еще жив? Верится с трудом, должен отметить, — сказал Эрик. — Нет, я, конечно, понимаю, что это сборная долгожителей, но все же…
— Я же говорю: не знаю, — пожал плечами Ридли. — Может и мертв, но если и так, то только телом. Скорее всего, его дух, в таком случае, либо вселиться во что-то и будет находиться в спячке, либо он сейчас где-то в астральном пространстве, наблюдает за своими последователями.
— Тогда давайте передадим ему привет! — я помахали рукой куда-то вверх.
Ридли засмеялся.
— Подождите еще немного, я закончу объяснение, а то мы куда-то не туда уже ушли, — попросил он. — В этой церемонии приема учеников я пожимаю вам руки, тем самым отпечатывая на них эмблему. Что я при этом делаю: я тем самым передаю вам часть своего опыта в виде энергии. Мой опыт и некоторое количество энергии идет к вам, что позволяет и вам научиться чувствовать магию. Без опыта того, кто уже это умеет, вам, особенно из измерения без магии, не удастся даже левитировать предметы.
— Вот оно что. Но почему?
— Да потому что так было всегда! Великие личности, конечно, рождаются. Такие способны и сами, без учителей все познать, но таких один на тысячелетие, среди нескольких десятков измерений.
— Понятно. То есть мы переняли часть твоих умений, когда стали учениками? — уточнил Эрик.
Ридли кивнул.
— Но это еще не все, — продолжил он. — Каждая линия, как я говорил, друг от друга отличается. Например, есть такие линии, где практикуется вообще только одно, два или три заклинания. Обычно это искусства управления стихиями, одной из них, или же силы передвигать предметы. И вот чем меньше спектр изучаемых заклинаний, тем…
— Лучше искусство с их обращением?
— Правильно малыш. Есть еще маги, которых можно назвать друидами, или же такие, которые мастерски умеют работать с сознанием других живых существ. Направлений и видов великое множество! Магия может принимать такие чудные формы, что вам и не снилось! Мы называем их упрощенно, но другие маги, вот увидите, будут пользоваться своими способностями несколько иначе. И вот какой вопрос надо задать сейчас?
— Чего умеем мы такого, чем можно похвастаться? — спросил Эрик. — А то я уже чувствую себя неполноценным!
— Правильно! — похлопал в ладоши Ридли. — Мы тоже можем кое-чем гордиться. Мы с вами — маги-универсалы, нам подвластны многие заклинания, и с их помощью мы можем выполнять гораздо больше видов работы, выбраться из самых необычных ситуаций… обычно. Тут, конечно, есть некоторые минусы, как то, что я плохо чувствую зеленую магию, но… все это незначительно.
— А почему это так необычно? — спросил я. — Разве другие маги не могут стать универсалами и изучить другие заклинания?
— В том-то и дело, что практически это невозможно, — улыбнулся Ридли. — У них совершенно другой опыт и направленность, они могут, в основном, лишь то, что им дали их учителя, а вот мы с вами можем гораздо, гораздо больше. У нас это предрасположенность, наше тело, ум и магия приспособлены к познанию нового и охватыванию большого спектра умений с самого начала, мы гибкие и легко можем изучить что-нибудь сами. Понимаете, теперь? Если какой-нибудь огненный маг и может вызвать шквал пламени очень высокой температуры, но он никогда не сможет освоить защитный барьер или же магию другой стихии в более менее приемлемом размере. Одолеть даже очень сильного противника всегда можно хитростью, а если вы удивите его, сделаете то, чего он не ждет, то проигрыш возможен только в случае вашей собственной ошибки.
— Все, самооценка восстановлена, — лег на землю Эрик. — Давайте вернемся к другим вопросам, да побыстрее, а то спать охота.
Эрик был прав, как всегда или же в первый раз… я решил не шутить, потому что тоже очень устал. Сделав маленькую растяжку, мы решили все-таки разобрать большую часть всех моментов сейчас, чтобы не думать об этом слишком много.
— Так, мы не дослушали Янко, — вспомнил Ридли. — Извини. Прошу, продолжай.
«У меня есть предположение, что деревья могли как-то поглощать нашу магию»
— Думаешь? О таком не слышал, поясни.
«Я долгое время всматривался в чащу. Движение магических потоков не обнаружил, но у тех деревьев была слишком сильная аура для обычных растений».
— Твое предположение не лишено смысла, — задумался наш учитель. — Кажется, мне предстоит учиться вместе с вами, — он вздохнул. — Снова учеба…
Мы засмеялись, так печально-смешно выглядел огромный грузный мужик, который сетует на то, что вновь придется учиться. Но это он, конечно, в шутку, я знал, насколько серьезно и с интересом относился Ридли к своим исследованиям.
— Ммм… Хорошо. Что дальше… — задумался он, почесывая бороду. — Мне хочется знать две вещи: Что такого было нужно от кареты этим шаманам, и как Синдейн отбился от твоего дяди. Люцифер, есть мысли, ты теперь, как бы, часть нашей команды.
Кот открыл глаза, замурлыкал от удовольствия и, сев, заговорил:
— Весьма польщен вашими словами. Рад, что вы так считаете. А вот мысли мои могут показаться вам интересными.
— Так не томи, выкладывай свои карты на доску, — поторопил его Эрик.
— При нашей первой встрече я сказал, чтобы вы не беспокоились о карете вашего друга, если можно так его назвать, — отвечал Люцифер. — Я сказал, что у них есть средства, чтобы защитить себя, что и подтвердилось во время встречи с моим дядей.
— Это может быть магия? Как считаешь? — спросил я.
— Нет. Ни я, ни мой дядя, ни вы — никто не почувствовал этого. Значит, здесь что-то другое.
— А отчего ты был так уверен, что у них есть «средства»? — поинтересовался Ридли.
— Кое-что излучало очень слабое, почти незаметное сияние, когда я смотрел на их экипаж. Это была и не магия, и не магические предметы, что-то такое, чего я не видел… что-то из другого мира…
— Вот это да… — внезапно вскочил Ридли, заходил из стороны в сторону. — Слушай, а как выглядело это сияние? Припомни картину.
— Ну, возможно, как несколько сияющих точек.
— То есть не один предмет?
— Я не уверен, но так может быть, — сказал Люцифер.
— Вот оно что… интересно…
— Ты чего это вдруг?
— Какая птица его укусила? — с удивлением спросил Эрик.
— Муха, Эрик. Муха!
Наш учитель резко остановился и, громко хлопнув в ладоши, провозгласил:
— Ребята! Наши планы меняются!
* * *
У нашего учителя было одно свойство, часто вызывающее во мне праведное негодование. Знаете то чувство, когда родители случайно сказали что-то наподобие: «О, завтра будет интересно» или «Вот мелкий
