на них глазами;
Туда идут Иван и Данило; туда идут Иван и Данило.
Меняя шило на мыло, вот идут Иван и Данило.
Иван и Данило; вот идут Иван и Данило.
За ними белая кобыла,
Вот идут Иван и Данило.
Вот идет Тиглат Палисар, вот идет Тиглат Палисар,
Раньше был начальник, а теперь стал цар;
Тиглат Палисар.
Вслед идет Орфей Пифагор, вслед идет Орфей
Пифагор;
Безо всякой визы из-за леса из-за гор,
Вот идет Орфей Пифагор.
Вслед идет Сирень-Да-Не-Та, вслед идет Сирень-Да-Не-Та.
Эй, лихие люди, отворяйте ворота,
Вот идет Сирень-Да-Не-Та.
А вслед идут Иван и Данило; вот идут Иван и Данило.
За ними белая кобыла; вот идут Иван и Данило…
Ангел
Я связан с ней цепью,
Цепью неизвестной длины.
Мы спим в одной постели
По разные стороны стены.
И все замечательно ясно,
Но что в том небесам?
И каждый умрет той смертью,
Которую придумает сам.
У нее свои демоны,
И свои соловьи за спиной,
И каждый из них был причиной,
По которой она не со мной.
Но под медленным взглядом икон
В сердце, сыром от дождя,
Я понял, что я невиновен,
А значит, что я не судья.
Так сделай мне ангела,
И я покажу тебе твердь.
Покажи мне счастливых людей,
И я покажу тебе смерть.
Поведай мне чудо
Побега из этой тюрьмы,
И я скажу, что того, что есть у нас,
Хватило бы для больших, чем мы.
Я связан с ней цепью,
Цепью неизвестной длины,
Я связан с ней церковью,
Церковью любви и войны.
А небо становится ближе,
Так близко, что больно глазам;
Но каждый умрет только той смертью,
Которую придумает сам.
Диплом
Она не станет читать твой диплом,
И ты не примешь ее всерьез.
Она не станет читать твой диплом,
И ты не примешь ее всерьез;
Но она возьмет тебя на поводок,
Возьмет тебя на поводок,
И ты пойдешь за нею, как пес.
Она расскажет тебе твои сны,
И этим лишит тебя сна;
Она расскажет тебе твои сны,
И этим лишит тебя сна.
И она откроет своим ключом
Клетки всех твоих спрятанных птиц,
Но не скажет их имена.
Ты знаешь много новых стихов,
Где есть понятия "добро" и "зло";
А также много старых стихов,
Где есть понятия "добро" и "зло".
Но ты не бывал там, откуда она,
Не бывал там, откуда она —
Что ж, считай, тебе повезло…
Она коснется рукой воды,
И ты скажешь, что это вино.
Она коснется рукой воды,
И ты скажешь, что это вино.
И ты будешь смотреть вслед ее парусам,
Ты будешь смотреть вслед ее парусам,
Ты будешь дуть вслед ее парусам,
Когда ты пойдешь на дно,
Когда ты пойдешь, наконец, на дно…
О лебеде исчезнувшем
О лебеде исчезнувшем
О лебеде ушедшем во тьму я молюсь
Святые заступитесь за нас
О деревьях, что спят
О ветре, что не сможет прикоснуться их сна
Святые заступитесь за нас
Перед Господом нет оправданий
Ты сам оправданье
Без хлеба в руках, без единой звезды,
Бесконечно один
О лебеде исчезнувшем
Исчезнувшем, чтобы возвратиться к нам вновь
Святые заступились за нас
Они назовут это блюз [bonus track]
Он движется молча словно бы налегке,
Глядя на небо, исследуя след на песке.
Он знает, где минус, он хочет узнать, где плюс.
Он не знает, что они назовут это "блюз".
В двери звонят — мы делаем вид, что мы спим.
У всех есть дело — нет времени, чтобы заняться им.
А он пьет воду, он хочет запомнить вкус.
Когда-нибудь они назовут это "блюз".
Наступает ночь, потом иногда наступает день.
Он пишет: Нет, я бессилен, когда я злюсь.
Начнем все с начала и сделаем песню светлей.
Право — какое забавное слово "блюз".
Бабушки [bonus track]
Я шел в красной шапке, я шел петь песни
Шел петь песни и что-то делать после
Я подходил к дому, увидел волчий след
И я решил, что, наверное, у нас гости
Так много бабушек, и на каждой галстук
Простите, бабушки, зачем вам такие зубы
Ах, бабушки, зачем вам такие уши
Спасибо бабушки за то, что вы пришли слушать
Ах, бабушка, твой прицел верен
Здравствуй, бабушка, твой взгляд гасит пламя
Здравствуй бабушка, ты всегда у двери
Но кто сказал тебе, что ты вправе править нами
Наша жизнь проста, но в ней есть что-то
Непонятное, как голова на блюде.
Почему игра всегда в одни ворота,
И почему в поле так много судей.
Ты лучше спой для нас, а мы тебе спляшем
Пиши, милая, а мы почитаем
Скажите, бабушки, всем подружкам вашим
Что мы ночей не спим и все о них мечтаем
Ах, бабушка, твой прицел верен
Ах, бабушка, твой взгляд гасит пламя
Ах, бабушка, ты всегда у двери
Но кто сказал тебе, что ты вправе править нами
Мы соберем денег, мы купим белой ткани
