вперед. Зубы скрипели, из плотно сжатых век катились слезы, однако шляпки штырей все глубже входили в плоть.
«Что ты делаешь? Остановись».
«Соберись. Используй Тьму. Будь со мной».
— Что теперь делать? — с ужасом спросил подросток.
— Придумывать алиби, разумеется, — ответил главарь. — Я устроил благочестивые посиделки. Но ты с этим господином что-то не поделил и вызвал на дуэль. Он пытался использовать волшбу, но револьвер оказался быстрее. Если очень повезет — суд проявит к тебе снисхождение. И заменит казнь ссылкой или каторгой.
— О чем ты говоришь? — оружие с лязгом упало на пол. — Разве ты мне не поможешь?
— Боюсь, моя семья здесь бессильна, — Светозар хлопнул Вадима по плечу, а затем потер это место лацканом.
— Ты… предал меня.
— Вовсе нет. Я лишь принесу тебя в жертву ради всеобщего блага.
Пока эти двое спорили, Яре удалось освободить правую руку. И лучше не спрашивайте, каких трудов это стоило, и как теперь выглядела ее ладонь. Однако на последнем рывке подруга издала слишком громкий стон, и ублюдок его услышал.
Обернулся, вскинул копье, и я понял, что дальше ждать нельзя, несмотря на возможные последствия. Вытащил из кармана залитую кровью свирель и дунул из оставшихся сил. Звука никакого не услышал и уж подумал, что артефакт испорчен, но тут снаружи донесся пронзительный свист, словно по двору запустили снаряд из тяжелого миномета.
Похоже, Яга все это время ждала на низком старте. Поднялся ветер, дрогнула земля, а входная дверь слетела с петель.
— Кто это? — Светозар вскинул копье. — Что происходит?
В подвал смерчем ворвалась леди, держа наизготовку резной посох с конским черепом на конце. Она сразу сообразила, что к чему, и хотела уже стереть ублюдка в порошок, однако Вадим внезапно шагнул вперед и нацелил на колдунью револьвер.
— Сынок? — глаза женщины широко распахнулись. — Что ты делаешь?
— Заткнись, тварь, — парнишка попытался сохранить самообладание и боевой настрой, но по щекам градом катились жгучие слезы. — Я не твой сын.
— Что за чушь? Кто тебе это сказал?
— Сказала — природа. А они, — кивок на притихшего и отступившего подальше Светозара, — подтвердили.
— Чем? Кристаллом, которым дурят людей и вымогают деньги?
Вадим шмыгнул и усмехнулся.
— Думаешь, я не знаю, как это делается? Думаешь, мне не показали, как отличить правду от фикции? Но кристалл — лишь половина дела. Все началось гораздо раньше.
— О чем ты говоришь? Я не понимаю.
— В детстве все было нормально. Но чем старше я становился, тем чаще испытывал чувства, которые сын не может испытывать к родной матери, — в гневе прорычал парень. — Твои развратные наряды, тело, запах будили во мне далеко не сыновьи чувства.
Яга приоткрыла рот, и я первые увидел смятение и страх на прежде холодном и самодовольном лице.
— Я думал, дело во мне. Что я пал жертвой постыдного порока. Что темные боги извратили мои душу и разум. Я пребывал в таком отчаянии, что решил утопиться, лишь бы не чувствовать больше бремя позора. Но я оказался слишком слаб и нерешителен. Однако мои страдания заметила одна девушка. И показала иной путь.
Губы ведьмы задрожали, а в уголках глаз заблестела влага.
— Как оказалось, со мной все в порядке. Ибо нет ничего зазорного в желании красивой соблазнительной женщины. В которой нет ни капли твоей крови. Ты — не моя мать, тварь! Ты украла меня! Ведь именно этим промышляет твое племя!
Леди вздрогнула, как от пощечины. А затем ее лицо изменилось, и от этой метаморфозы холодок пробежал меж лопаток. Слезы мгновенно обратились в лед, очи сощурились, а губы изогнулись в столь презрительной ухмылке, что мне невольно захотелось отвести взгляд.
— В одном ты не прав, — усмехнулась Яга. — Я тебя не украла. А купила. Причем довольно дешево.
Вадим снова выстрелил — то ли нарочно, то ли от злобы невольно сжались пальцы. К счастью, он промахнулся, но пуля прошла в опасной близости от цели.
Однако колдунья даже не шелохнулась, продолжая жечь пасынка испепеляющим взором. Я же начал искать пути отхода на случай, если придется переобуваться в полпрыжка. Я не сторонник таких маневров, но если сказанное — правда, то мы воевали явно не в ту сторону. Яра меж тем воспользовалась паузой и полностью освободилась. Невзирая на боль и кровь, сразу же подскочила ко мне и зажала рану ладонью, из рваной дыры в которой потек теплый золотой туман.
— Да, ты не ослышался, — Яга с вызовом вскинула голову, а уж смотреть сверху вниз она умела лучше, чем кто-либо еще. — Я купила тебя за пару золотых червонцев.
— Ненавижу! — взревел мальчишка. — Что с моими родителями⁈ Где моя настоящая мама⁈
— Все там же. Работает в усадьбе по соседству.
Вадим нахмурился.
— Ты очаровала ее? Заставила забыть меня? Говори!
— Она прекрасно тебя помнит. Просто какой смысл якшаться с ребенком, от которого хотела избавиться?
Парень облизнул пересохшие губы и тряхнул оружием.
— Хватит темнить! Я не понимаю.
А вот я, кажется, все понял.
— Семнадцать лет назад ко мне пришла девчонка. Совсем еще юная, с орущим свертком на руках. Она стучалась во все усадьбы, но ее отовсюду гнали. И не потому, что не хотели приютить. А потому, что девчонка предлагала купить ребенка, — Яга сглотнула — воспоминания были явно не из приятных. — Все отказывались — кому нужен сопливый младенец? Я была последней в очереди. После меня оставалась либо вода, либо лес. И мне даже не пришлось лезть в голову молодки и читать мысли. Я и так все прекрасно осознала — если никто не заплатит за сверток, она утопит его или оставит на съедение волкам. Потому что этой девке были нужны деньги, а не ребенок.
— Ты врешь⁈ — в слезах выпалил Вадим.
— Сходи и сам спроси, — колдунья развела руками. — Что же до тебя, то я растила тебя как родного сына. Все мои погибли на Великой Войне, и больше я не отваживалась нести бремя. Слишком сильна еще была боль. И тебя тоже я не хотела оставлять. Думала, подращу немного, научу уму-разуму и передам в добрые руки. Но ты… рос таким милым и добрым. Бегал за мной хвостиком, всячески пытался угодить, постоянно лез на руки и больше всего любил слушать
