чародейке со спины подрался один из воинов Дикой Охоты, и если бы женщина вовремя не прикрылась магическим щитом, ее тут же убили.
— Черт… Кейра! Эй, ты, ублюдок!.. Дьявол!
Незнакомец не обратил на него внимания, надвигаясь на чародейку, тесня ее к обрыву, с которого ей не удастся спуститься в целости и сохранности. Женщина окружила себя мерцающими сферами, готовясь вступить в бой, но воину вряд ли они причинят вреда. Пусть Ламберт и не питал любви к чародейкам, но у него мороз по коже прошел от мысли, что эту девушку так просто порубят на мелкие кусочки. И положение ничуть не упрощали новые противники.
Эльф замахнулся на Кейру тяжелым мечом, и едва лезвие взметнулось ввысь, как в спину воина влетело что-то массивное и черное, сбросив его со стены. Лязг доспех разлетелся по округе, а черное существо, оказавшееся гончей Дикой Охоты, покатилось прочь. Ламберт с недоумением наблюдал за картиной, и куда больше вопросов возникло, когда псина остановилась и, мотнув головой, бросилась к эльфу и напала на него. Оно пыталось содрать латы незнакомца, целилось в шею, которую разорвать оказалось не такой и сложной задачей. Кровь брызгала во все стороны, заливая морду монстра; воин сопротивлялся несколько секунд, прежде чем без сил распластаться на земле.
Так бы Ламберт и продолжал смотреть на убитого эльфа, если бы к реальности его не вернули крики. Свора из четырех псин набросилась на воинов Дикой Охоты, двух из которых повалила на землю. Остальные, пусть и недоумевающие из-за происходящего, не стали отвлекаться и побежали на ведьмака.
Отбросив вопросы, Ламберт крепче сжал меч и бросился навстречу опасности. К собственному удивлению, он не чувствовал себя беспомощным и обессиленным. Он без труда парировал атаку, увернулся и рубанул по ногам противника. Лезвие со скрежетом скользнуло по броне, враг упал на колени, скорее, из-за силы удара, однако большего ведьмаку и не требовалось. Он со всей силы замахнулся и рубанул по шее эльфа, избавляя себя как минимум от одной проблемы.
Переведя дыхание, Ламберт обернулся и готовился к новому раунду, однако в недоумении обнаружил лишь пару дохлых псин.
— Что за?.. — Оно еще раз осмотрелся, дабы убедиться, что не бредит, а затем обернулся к Кейре. — Куда они делись?
— Ушли, туда, — чародейка указала за угол, где располагалась одна из тренировочных площадок. — Там что-то неладное, я чувствую… нестабильная энергия.
— Я проверю. Ты там как, в норме?
— В норме… но будь осторожен, возможно, к Дикой Охоте подоспела подмога.
Если все действительно так, то дела обстояли куда хуже, чем они могли предполагать.
Шумно выдохнув и перехватив удобнее меч, ведьмак помчался по следам удравших воинов. От обрушившегося холода и порывов ледяного ветра у него болела голова, щипало легкие от каждого вздоха. Нужно как можно скорее заканчивать с этим, если подоспел враг более высокого ранга, то Цири грозила опасность. Всем им грозила опасность!
Разогнавшись, Ламберт готовился сразу же наброситься на подоспевшее подкрепление. Возможно, его безрассудство заметит Геральт и подоспеет на помощь, но мечтам не суждено было сбыться. Ведьмаку пришлось затормозить — он припал на колени и проскользил по замерзшей грязи пару метров, — чтобы не врезаться в фигуры в черных доспехах. До них оставалось каких-то десять метров, но никто из воинов Дикой Охоты не обратил на него внимания: они стояли полукругом, загнав кого-то к стене.
Присмотревшись, Ламберту не составило труда понять, кого именно.
— Дьявол…
В пылу битвы он вовсе позабыл об Алетте. Чем меньше дней оставалось до сражения, тем сильнее росла уверенность, что ей здесь не место. Будь она хоть сто раз некромант или ведьма, девушка оставалась аристократкой, выросшей в заботе и безопасности. С ней творилась чертовщина, и попытки отговорить ее от боя только закаляли упрямость.
Алетта сидела на коленях в окружении трех гончих, которые скалились и рычали, не подпуская эльфов. Судя по всему, она пребывала в трансе, контролируя гончих. Ламберт насчитал семь противников, справиться с которыми в одиночку будет большой удачей. Он мог атаковать того, кто стоял ближе всего к нему, ударить знаком Аард в спину другого, но его тут же подомнут остальные. Но вопрос в другом — почему они не атаковали девушку? Кейра упомянула о нестабильной энергии, которую, быть может, чувствовали эльфы. Ламберт взглянул на волчий медальон, и лишь сейчас заметил, как сильно он дрожит.
На тренировочной площадке царила угнетающая напряженная тишина. Ведьмак все ждал, когда кто-то из противников сделает первый шаг, попытается напасть. Несмотря на подбирающееся спокойствие, он ощущал, как из него медленно уходят силы. Он уставал быстрее, чем если бы махал мечом. Время тянулось, и когда сердце перестало бешено стучать в груди, мужчина снова оценил обстановку.
С десяток поверженных эльфов в черных латах лежали в разных участках двора. Каждый из них истекал кровью, прежде чем испустить дух; двое из них оказались растерзаны в клочья, от конечностей осталась кровавя каша — кусочки плоти отблескивали во вспышках молний. Но трупы не вызвали вопросов отличие от живых воинов, чье поведение казалось странным. Ламберт внимательнее присмотрелся к всадникам Дикой Охоты, окруживших Алетту кольцом. Они с напряжением сжимали мечи дрожащими, словно натянутые до предела струны, руками. Изредка их смирные стойки прерывали дерганные конвульсии.
Идея мелькнула в уме Ламберта, но отреагировать на нее он не успел, услышав приближающиеся шаги и звон металла. Поднявшись с колена и перехватив меч, он развернулся и удачно блокировал атаку, но сила удара застала его врасплох. Неужели его настолько измотали схватки? Нет, не может быть, чтобы он уже валился с ног, только факты на лицо — его одним ударом вывели из игры, повалив на землю.
Нанести второй удар, к счастью, прибывшие воины не успели. Они видели перед собой только Ламберта, поэтому в последний миг обернулись на своих собратьев, которые обрушили на них мечи. От вида, как околдованные эльфы рубят своих братьев по оружию, Ламберту сделалось дурно. Он будто наблюдал работу мясников, забивающих свиней, или же, скорее, безумцев, решивших выместить гнев на беспомощных животных.
От звука металла, бьющегося о металл, хруста костей и чавканья плоти загудела голова. Медальон на груди уже не дрожал, а прыгал, словно живой. К горлу подступала тошнота, и тогда Ламберт осознал, что дело вовсе не в усталости. Энергия, заполнившая тренировочный двор, брала исток из смерти, затягивала души, крики которых уже начали мерещиться отовсюду.
Оторвав взгляд от кровавой каши, растекающейся под доспехами, ведьмак посмотрел на Алетту и испугался — она не моргая смотрела на свои
