а призрак, которому я подмигнула, зашевелился и пополз к другим. Острые локти врезались в глаза, бледные ноги наступали на лица, и вскоре весь живот фангора забурлил, словно он съел что-то отвратительное.
Магдебур резко обернулась.
– Прекрати! – рявкнула она на зверя. – Соберись! Покончи с драконом, а я покончу с девчонкой…
Но фангор не слушал. Он встал на задние лапы и схватился за живот. Души внутри, видимо, подняли настоящее восстание. Магдебур недоумённо отвернулась от меня. И, собрав последние силы, я внезапно ударила её.
От неожиданности Магдебур отпустила меня. Упав на дракона, я ударилась подбородком, но сразу же вскочила и, столкнув Магдебур на землю, на дрожащих ногах поспешила к голове гигантского существа. Добравшись до неё, я встала между рогами и посмотрела вниз. Ветер раздул мой плащ, явив сияющий ярким серебристым светом медальон.
Внизу на поляне Магдебур поднялась на ноги.
– Что ты сделала с моим фангором?! – завопила она.
Души выползали изо рта зверя и, стекая по подбородку, направлялись к Магдебур, сжимая кольцо вокруг неё. На пороге склепа показалась миссис Кантакер и в ужасе уставилась на творящийся на поляне хаос. Гарлут выползал из человеческой оболочки, кренясь в сторону Магдебур и протягивая к ней длинные белые руки. А я увидела маму: Брэм и Миннифер тащили по снегу её кресло, и все трое, радостно улыбаясь, смотрели на меня.
«Воробушек, – подумала я, ощущая дракона под собой, кроны древних деревьев наверху и ветер высоко в небе. – Или во`рон? Ведьма? Служанка? Бриджборн или сирота?» В тот миг всё это было неважно. Это всего лишь слова, крышки для горшков в кладовке. Некоторые вещи просто есть, сказала мама, и в тот миг я просто была.
Медальон сверкнул. Ветер завыл, Магдебур завизжала; духи сомкнулись вокруг неё, костлявые руки потащили её обратно в склеп, в мерцающий красный свет. Мясник, подхваченный толпой духов, извивался и верещал, беспомощно простирая руки к небу. Поток душ смёл на своём пути миссис Кантакер и других леди и джентльменов и ринулся в склеп, железные двери захлопнулись за ним.
Магдебур покинула мир живых во второй раз, так, как, на мой взгляд, должны уходить подобные ей люди: рой призраков утянул её в бездну ада вместе со всеми приспешниками.
Когда последний вопль из склепа стих, заклятие на кресле мамы рассеялось, и она поднялась на ноги. Я подбежала к ней, и она крепко обняла меня, а оставшиеся призраки тихо стояли рядом и смотрели.
– С возвращением, родная, – сказала мама, и мы все вместе – Брэм, Миннифер, Динь, Викерс, мама и я – залезли на дракона. Я взялась за его рога. На миг мне показалось, что из-под дверей склепа блеснул слабый красный свет, бесплотный палец протянулся и исчез, когда призраки закрыли саркофаг и заперли наших врагов в другом мире.
«Скатертью дорожка», – подумала я, поворачивая дракона к замку Блэкбёрд.
Эпилог
– У вас есть секатор побольше? – спросила я, вынырнув из-под колючего кустарника и щурясь на мистера Палдома. Это наш новый садовник, он стоял против солнца и испуганно смотрел на меня, словно я была ядовитой змеёй, появившейся из сливного отверстия в ванне.
– Э… мисс… – сказал он. – Где-то был, просто… Э-э-э… я не знаю…
– Вы не знаете, стоит ли отдавать его ведьме, – закончила я и улыбнулась. – Послушайте, мистер Палдом, я вам кое-что скажу… А вы можете передать это Бетси Гилфорд и всем остальным, кто любит рассказывать небылицы. – Я наклонилась к нему, якобы собираясь шёпотом сообщить необычайный секрет. – Мы тут наверху ничем интересным не занимаемся. В основном травничеством, режем лаванду под углом сорок пять градусов и всё такое. Я ни разу в жизни не ела ничьё сердце.
Судя по всему, он мне не поверил, но протянул секатор, и я продолжила возиться с кустом, пока не набрала целый мешок горько пахнущих шишек, которые понадобятся мне завтра на уроках: мама сказала, что шишки этого кустарника изгоняют тригглов намного лучше лаванды.
– Спасибо, – сказала я мистеру Палдому, возвращая секатор.
Он поклонился, довольно нервно, я тоже поклонилась и быстрым шагом направилась по лужайке к замку. Рядом со мной материализовалась Динь: комочек угольно-чёрного дыма, прыгающий у моих ног и поглядывающий на меня. Я была так рада, что она дождалась меня, и надеялась, что она никогда меня не покинет.
Викерс опустился мне на плечо. Он явно следил, сколько внимания я уделяю Динь, и если считал, что слишком много (а он всегда так считал), то впадал в мрачное настроение и косо на меня поглядывал. Иногда Динь прыгала и лаяла на Викерса, пытаясь вовлечь его в игру, и тогда он в отчаянии топорщил перья. Теперь он умоляюще посмотрел на меня, словно говоря: «Почему ты просто не изгонишь её? Она наглая, и она сопит, а призраки, если не хотят, могут не сопеть. Она делает это специально». Но я была уверена, что рано или поздно они друг к другу привыкнут.
– Я люблю вас одинаково, – сказала я, почёсывая Викерса под клювом, в то время как Динь обнюхивала мою руку. Один тёплый, другая холодная как лёд.
Стоял солнечный день, после второго падения Магдебур прошёл месяц. Снег почти растаял. Нежный воздух благоухал, туман истончался и превращался в бледный свет. Лес чернел, больше не грозный, а скорее старый и сонный, охраняющий странный мир в своём сердце. Викерс полетел охотиться на мышей, Динь растаяла тёмной дымкой, а я заметила Брэма и Миннифер – вернее, Грету и Джона, но я не уверена, что когда-нибудь привыкну называть их этими именами: они сидели на скамейке и смеялись, глядя на меня.
– Могли бы помочь вместо того, чтобы хохотать, – крикнула я им, вытирая руки о фартук. – Или вы оба теперь слишком важные персоны?
Миннифер была в синем пальто и большой пушистой шапке, её лицо раскраснелось на свежем воздухе. Брэм в костюме-тройке и рубашке с манжетами выглядел очень довольным.
– Мы никогда не будем слишком важными, чтобы пугать садовников, – ответила Миннифер. – К тому же сегодня вечером мистер Палдом пойдёт домой, и все начнут его расспрашивать, как прошёл день в замке Блэкбёрд, и ты знаешь, что он сочинит какую-нибудь историю про то, как ведьма гонялась за ним с секатором.
Я рассмеялась и покачала головой, и мы пошли по склону к замку. Из открытого окна доносился шум работ, иногда рабочие грубо рявкали на не-совсем-живых существ, которые им мешали. Я услышала, как открылись и закрылись двери, мама говорила служанке, куда положить
