class="p1">Вскоре мысли начали путаться, и она уснула.
Пересветовой приснился страшный гром, он просто бухал и бухал. Открыв глаза, она поняла, что кто-то стучит в дверь. Подойдя к ней, Арина посмотрела в глазок: Воронцов.
— Что надо? — сказала, не открывая дверь.
— Аринушка, я у тебя забыл флешку с важными документами. Без них не аттестуюсь. Открой, пожалуйста.
— Скажи, где она, принесу сама.
— Ты что, боишься меня? Открой, или хочешь, чтобы соседи были в курсе, где искать мои вещи?
Арина, подумав, распахнула дверь, не убьёт же он её, в конце концов.
— Привет, — сказал Игорь и улыбнулся. Улыбка у него была всё той же, как раньше, до измены: открытой и радостной.
— Привет, — негромко ответила Арина, но входную дверь закрывать не стала.
— Пройду?
— Конечно.
Воронцов проскочил мимо Арины в кабинет, порылся в одном из ящиков стола и, найдя нужную вещь, улыбнулся снова, как в детстве, будто конфеткой, подразнил Пересветову, сотрясая флешкой:
— Вот она. Как же замечательно. Уф, я думал, где-то потерял, хорошо вовремя вспомнил, что положил сюда. — Немного помолчал, сосредоточенно укладывая флешку в барсетку, а потом спросил: — Как дела?
— Нормально.
— А я вот с Барбарой расстался… совсем, — сказал и грустно усмехнулся. — Вот дурак, такую девушку из-за неё потерял. Послушай, я всё осознал и давно понял, лучше тебя мне не найти. Давай начнём всё сначала? — Игорь подошёл к ней и заглянул в глаза.
Арину вдруг замутило то ли от вида Воронцова, то ли от запаха перегара. Сегодня так же было в самолёте. Пересветова понеслась в туалет. Игорь, постояв несколько минут, пошёл следом и затарабанил в дверь:
— Арина открой, тебе плохо? Арина? Что с тобой?
Пересветова распахнула дверь, вытирая рот полотенцем.
— Уходи, Игорь. Не до тебя.
Он отошёл от неё на шаг и окинул внимательным взглядом:
— Ты беременна? — Арина молчала: вот ещё, не хватало ему докладывать о столь интимных вещах. — Ты беременна, — уже утвердительно произнес он. — Какое счастье! У нас будет ребёнок! — Он подошёл к ней и хотел приобнять, но Арина отстранилась.
— Ты ошибся.
— Я не ошибся. За день до моего ухода у нас был незащищённый секс.
— И что? Это ни о чём не говорит. Послушай, — вздохнула Пересветова. — Я отработала почти сутки, устала очень, а на ходу сам знаешь, какая кормёжка. — Не хотела она говорить правду не потому, что боялась его неадекватных поступков, а потому что вторым эту новость должен был узнать Никита, но никак не Воронцов. — Тебе пора.
У Игоря даже губы побелели. Он стоял и глядел на неё, пытаясь поймать любую эмоцию, подтверждающую его слова.
— Я никуда не уйду, давай обойдёмся без актёрства: обиду и гнев излила, хватит. Послушай, мы же любим друг друга, а это выше, чем дешёвая интрижка с Барбарой.
— Ты так ничего не понял. Всё бесполезно. Я выхожу замуж.
— Замуж? За Бернгардта? — У Воронцова заходили желваки и затряслись руки. — Дрянь! Стерва! — закричал он, наступая на неё: — Убью!
«Господи, боже мой, что же происходит в твоих мозгах, Игорь? Напрочь они тебе отказали, — вела молчаливый разговор с ним Пересветова. — Что это? Обида? Унижение? Ревность? Потеря комфортной среды? Что?»
Арина понимала: у него не только это перекрутилось и вылезло наружу, а всё, что раньше сидело глубоко и не смело прорваться: угодничество перед сильными мира сего, жадность, эгоизм, спесь, желание подчинить своей воле более слабого.
Она не кричала: кто услышит и кто поможет? Стены дома сталинской постройки толщиной от 65 см до 3,2 м.
Да и не в её правилах кричать и звать на помощь — стыдно.
И позвонить Никите или отцу не успеет.
Арина молча отходила от Воронцова, а он, побледневший, сжав кулаки, шёл на неё. Наконец Пересветова упёрлась в стол: отступать больше некуда.
— Убью, — тихо и твёрдо прошипел он, сузив глаза и распластав руки, будто готовился задушить её.
Мозг работал безошибочно: сзади Арина нащупала старинную вазу из китайского фарфора, принадлежавшую ещё Амалии Густавне, и неожиданно выбросила вперёд руку, запустив раритетом в Воронцова.
— Уууу! Тварь! — взвыл Игорь, схватившись за лоб. Крови не было, но удар был чувствительный.
Этот возглас и услышал Никита, только что вошедший в квартиру Пересветовой. Он, быстро поняв ситуацию, моментально накинулся на Воронцова. Тот под напором силы почти не сопротивлялся.
— Ты как? — бросил взгляд на Арину, скручивая руки Воронцова ремнём. — Он тебя не ударил?
— Не успел, ты появился вовремя. — Она начинала оседать, только теперь почувствовав сильную слабость. Только теперь до неё дошло, какая опасность над ней нависла две минуты назад. Если бы не Никита! Он снова спас её, как когда-то в бурлящей от водоворотов реке!
Бернгардт сразу вызвал наряд полиции и передал Воронцова органам.
— Это я пострадавший, — визжал Игорь. — Они меня едва не убила.
— Мужики, у нас есть видеозапись его нападения на мою жену, — Никита так и сказал: «Мою жену», отчего Арина разулыбалась и как-то очень быстро успокоилась. — Я установил камеры по всей квартире ещё перед Новым годом, ибо от этого мудака можно ждать чего угодно. — Смотрите.
А Пересветову похвалил и поругал одновременно:
— Ты настоящая дочь и жена полицейского, но не стоило запускать Воронцова.
Немного позже Арине позвонил журналист Александр, который ранее посвятил много хвалебных слов Воронцову в своей нетленной статье.
Александр рассказал, что к нему обратилась некая Барбара, как он понял, бывшая подруга Игоря, и передала видеозапись шестилетней давности, где отчётливо слышался голос Воронцова.
Он, снимая, подсказывал нападавшим подросткам: «Бей справа. По голове бей, да сильнее, драться не умеешь?» А потом подошёл к лежащему без сознания щуплому парню и пнул его ещё раз, прошипев: «В расчете, Илюша».
Запись Барбара нашла в компьютере Воронцова и передала журналисту, чтобы он написал разгромную статью об Игоре, сказав: Он же хотел прославиться, теперь о его хороших делах узнают все».
Как сказала девушка, это её месть Воронцову за то, что бросил её.
Александр вспомнил, как Арина и Эльвира просили его помочь в расследовании этого дела, потому отправил и им полученную видеозапись.
— Ну вот, ещё одно дело будет заведено на Воронцова, — вздохнула Арина. — Какой же он подлый!
— Да, — согласился Никита. — Только здесь всё зависит от следователя или дознавателя, чтобы судья принял эту видеозапись как доказательство. Эх, нам бы сейчас не мешало побольше положительных эмоций. Может, махнём на море или ещё куда? У меня есть целых три свободных дня. А что, на самолёте можем успеть.
Арина за всеми этими проблемами не сказала о главном:
— Мне нельзя на самолёте. Я
