места в заведении заняты, а администратор отсутствует. Он ловит нас у стола, который находится у окна.
— Прошу прощения, но здесь резерв.
— Странно, а таблички нет, — недовольно поджимаю губы. — Ладно, мы с подругой найдём другое заведение. Спасибо.
Ситуация экстренно решается, когда кто-то из посетителей уходит, освобождая просторный четырёхместный стол с диванами под портретом Фриды Кало — мексиканской художницы.
Удобно расположившись, листаю меню. Предлагаю Карине сделать любой заказ, но девушка просит у официанта лишь воду.
— Окей. Тогда две порции рёбрышек, салат «Боливия» и два ягодных лимонада, — диктую.
Судя по тому, как шустро ест Каро — она снова плохо питалась. Под обтягивающей белой кофтой виднеются проступающие рёбра и выпирающие ключицы.
— Почему не попросила Игоря, чтобы помог? — интересуюсь, откинувшись на спинку дивана. — Вы же вроде как подружились.
Девушка хмурится, продолжая жевать и отвечая с набитым ртом:
— Мы сходили на отвратительное свидание, а после этого прервали общение раз и навсегда. По моей инициативе. Знаешь, я поняла, что у меня нет времени сидеть и ждать, пока Игорь кем-то станет. Лучше сразу искать состоятельного мужчину.
Эти рассуждения не вызывают у меня ни злости, ни раздражения. Лишь улыбку, растягивающую губы.
— Вон, например, хороший кадр. Как думаешь, он дорого одет, или его напускное богатство — фальшивка?
Я перевожу взгляд в указанном направлении на зарезервированный стол у окна и со всей силы вжимаюсь в диван, желая раствориться или исчезнуть. И ощущая, как стремительно заходится сердце.
Одет, естественно, дорого. В безукоризненный деловой костюм и чёрного цвета рубашку. При ярком освещении ресторана из-под рукава пиджака сверкают Ролексы.
Непривычно строгий и сосредоточенный. Не один, а в компании такого же представительного мужчины лет сорока.
Сев за стол, Журавлёв не требует официанта. Он сам подбегает к нему, обслуживая быстро и незамедлительно.
Пару коротких фраз, утвердительный кивок. Цепкий взгляд, направленный на собеседника.
— Губа не дура, — наконец, отвечаю Карине. — К слову, он женат.
— Ты его знаешь?
— Да, знакомы, — киваю.
Я с трудом заставляю себя отвернуться. Невпопад проговариваю что-то об оценочной стоимости делового костюма. Девушка присвистывает, любопытно пялится. Саша, к счастью, ни меня, ни её не замечает.
— Давай разбираться с заданием, — наконец, произношу, после того как Карина доедает рёбрышки и салат.
Умостившись на одном с ней диване, открываю графический редактор. Копирую на свой планшет начатую, но не завершенную домашку сокурсницы. Вношу правки, поясняю. Рисую тонкие линии. Вспоминаю, как делала себе. Визуализирую трёхмерные объекты в офисном помещении.
— Попробуешь? — предлагаю девушке.
— Полюшка, а давай ты? Я пока понаблюдаю.
Усмехнувшись, включаюсь в процесс. Я-то могу, но как Карина планирует работать в будущем?
Посторонний взгляд резко жалит щёку. Недолго. И даже кажется, что показалось, но затем взгляд стекает с лица к шее, ключицам и груди. Оставляя на них горячие красные пятна.
Я сбиваюсь, рисуя, потому что в сознание упрямо врываются флешбэки. Стираю ластиком стол и заметно нервничаю.
Общение с Журавлёвым должно остаться прежним. Мы взрослые адекватные люди. К тому же семейные. Никто из нас не заинтересован в том, чтобы порочный образовавшийся между нами секрет вышел за пределы и нарушил удобный для всех баланс.
— Не желаете дополнить заказ? — интересуется официант, забирая грязные тарелки.
Жду ответа от Карины. Без слов понимаю, что да. От десерта она бы не отказалась. И это меньшее, что я могу для неё сделать.
— Два карамельных пудинга, пожалуйста.
В момент, когда официант отходит от нашего стола и открывает обзор на Журавлёва, наши взгляды пересекаются.
В висках пульсирует, в горле ком. Шум в ресторане и звяканье приборов о посуду звучат ненужным и неуместным фоном.
Я прохожусь глазами по лицу. Скольжу от лба до мужественного подбородка, покрытого тёмной короткой щетиной. Плыву ниже — к грудной клетке, скрытой чёрной тканью рубашки, заправленной за пояс брюк. Теперь уже абсолютно точно зная, что под ней находится. Провалами памяти я, увы, не страдаю.
Осмотрев друг друга, выдержанно киваем в знак приветствия. Одновременно отрываемся.
Я опускаю взгляд в планшет и заканчиваю работу вместо Карины. Пытаясь доступно объяснить материал и задавая наводящие вопросы по теме.
— Тебе точно не нужна финансовая помощь? — осторожно спрашиваю, после того как девушке звонят и требуют срочного появления на рабочем месте.
— Денег от тебя я не приму, а вот за еду — огромнейшее спасибо. Рассчитаюсь, как только смогу.
Я это уже слышала, но всё равно киваю.
— С тебя шоколадка, если получишь работу в агентстве.
— Замётано.
У Карины смена, поэтому долго она не задерживается. Копирует себе офисный дизайн, съедает десерт до последней крошки. Забирает потрёпанную сумку и вязаный кардиган с оторванной верхней пуговицей. Вылетает на улицу вместе с настойчивым звонком от начальства.
Я остаюсь одна и никуда не тороплюсь, хотя бы потому, что этот ресторан не принадлежит Журавлёву, и, к тому же, я планировала доделать и свою домашку.
Открыв программу, достаю стилус и пытаюсь сосредоточиться на главном. Каждый из нас пришёл сюда ради своих дел. И, судя по разложенным на столе бумагам и резким разговорам, Саша здесь явно не для того, чтобы меня провоцировать.
Вот и прекрасно.
Почувствовав движение за его столом, стараюсь не слишком открыто глазеть. Боковым зрением наблюдаю за тем, как собеседник Саши поднимается с места и снимает со стула пиджак. Затем аккуратно собирает бумаги в кожаную чёрную папку, пожимает руку и покидает заведение.
Дальнейшие действия ожидаемы, но не менее волнительны.
Чаще дышу, смаргиваю. Журавлёв расплачивается за заказ и направляется прямиком в мою сторону.
Глава 37
— Не знал, что ты любительница мексиканской кухни.
В мое скромное уютное пространство врывается до боли знакомый низкий голос, и пульс как по команде пускается вскачь.
Ненавижу.
Журавлёв усаживается на диван рядом со мной. Не спрашивая разрешения, не удосужившись выдержать
