я хотя бы пару секунд — захлебнусь слюной либо упаду в голодный обморок.
Запив свой нехитрый ужин найденной минералкой, я следую дальше. Теперь, когда угроза голодной смерти отступила, особенно хочется в душ.
Теплая вода, льющаяся из-под потолка, отправляет меня в нирвану. Я с наслаждением мылюсь шампунем с запахом Севера и, блаженно жмурюсь, когда пена стекает по спине. Вкус еды, касание воды, объятия сна — ощущения от них помножены на сотню, превратив привычную рутину в эксклюзивное удовольствие. Я будто живу свою новую, лучшую жизнь.
Настенные часы показывают полночь, а это означает, что к Северу сегодня я уже не попаду. Эта мысль вызывает тоскливое нытье в груди. За час бодрствования я успела по нему соскучиться. Нужно было записать номер врача, чтобы справиться о состоянии его пациента. Звонить Игорю не позволяет совесть — ему тоже нужен отдых.
Разыскав мобильный под диванной подушкой, я подношу его в глазам. В груди радостно екает. На экране висит непрочитанное сообщение от Севера.
«Как ты, малая? Обжилась?»
Прислано полтора часа назад.
Поколебавшись, я набираю ответ. Он наверняка уже спит, но разве можно сдержаться? Здесь все настолько пахнет им.
«Я выпотрошила твой холодильник и израсходовала полтюбика шампуня. Как видишь, обживаюсь понемногу. Как ты себя чувствуешь? Тебя кормят? Я приеду завтра утром. Что тебе привезти?»
Нажав кнопку отправки, я продолжаю смотреть на экран. Внутри теплится надежда, что Север все еще бодрствует.
Когда мое сообщение получает статус статус «Прочитано», я готова по-детски захлопать в ладоши. Потребность соприкоснуться с ним настолько сильна, что практически не поддается контролю.
«Молодец, что ты не теряешься. Там внизу кафе круглосуточно работает. Закажи себе что-нибудь».
Следом приходит уведомление о зачисление на мой счет круглой суммы. Прикрыв рот ладонью, я счастливо улыбаюсь. Не из-за денег конечно, а из-за его заботы. Еще недавно быть при смерти, и все равно находить силы оберегать — это самое настоящее геройство.
«Твоя мама может тобой гордиться. И я горжусь, — торопливо печатаю я. — Спасибо тебе большое за все. Но ты не ответил. Как ты себя чувствуешь и что тебе привезти?»
«Привези сок томатный. Почему-то захотелось. И сигареты еще. Чувствую себя нормально. Еще дня три и побегу».
Я хмурюсь. Что это за халатное отношение к здоровью? Все же Игорь был абсолютно прав на его счет.
«Сок привезу, а сигареты нет. Ты мне слишком дорог».
Не дав себе времени подумать, я жму «отправить». Сердце взволнованно колотится. Уместно ли писать такое, после того как эмоции улеглись? Не рановато? Не слишком навязчиво?
Пик!
«Насколько дорог?»
Я машинально встаю. Для чего я раздумываю? Я нахожусь в квартире Севера, на моей карте лежат его деньги, и он рисковал своей жизнью ради меня.
«Ты дорог мне очень сильно».
Отослав, крепко зажмуриваюсь. Жарко, смущенно, трепетно.
Пик!
Из-за волнения я открываю глаза не сразу, но, открыв, начинаю улыбаться.
«Ты тоже мне очень сильно дорога».
70
На пороге так называемой стоматологии я стою ровно в восемь утра, груженная пакетами с провизией. Помимо томатного сока, я купила еще много всего: смузи, фрукты, свежие круассаны, борщ из местного кафе, показавшийся мне невероятно вкусным, бульон, паровые овощи и котлеты. А еще коробку конфет и упаковку своего любимого чая для девушки с ресепшена в благодарность за бутерброды. Как отблагодарить врача я пока не придумала, и не уверена, что смогу. Уж слишком бесценно то, что он сделал. Бутылка виски за спасение жизни Севера будет выглядеть как насмешка.
— Доброе утро, Нина! — звонко здороваюсь я, опуская бумажный пакет на стойку. — Это для вас.
Оторвавшись от монитора, девушка удивленно меня оглядывает, словно видит впервые.
— Не узнала, — бормочет она себе под нос, забирая подарок. — Как будто другой человек пришел.
Я улыбаюсь такой прямоте. Можно догадаться насколько паршиво я выглядела вчера, бледная и замученная, в грязной одежде. Для сегодняшней встречи с Севером я приложила немало усилий: потратила час, чтобы соорудить локоны, трижды переоделась и не поленилась сделать макияж. Чего только не успеешь, если встанешь в пять утра.
— Я могу к нему подняться?
— Можете, — сухо отвечает девушка, не впечатлившись подарком. — Вторая палата. Но имейте в виду, что через полчаса у него перевязка.
С другой стороны, хорошо, что она не расплывается в любезностях. Главное, что качественно и беспристрастно выполняет свои обязанности и не пускает в клинику кого попало.
— Рыбу, надеюсь, не принесли, — грозно несется мне в след. — Если принесли — с собой заберите. Вонять в клинике не должно.
— Рыбы нет, не переживайте, — весело откликаюсь я, взмывая по ступенькам. Грубость Нины ничуть меня не коробит — уж слишком я счастлива.
Постучавшись в дверь с цифрой два, захожу. Север, полусидя, смотрит в телефон, но завидев меня, откладывает его в сторону и улыбается.
— Сон пошел тебе на пользу, малая. Выглядишь так, словно спустилась с подиума.
Внутри поднимается ликование. Из-за того, что мои бьюти-усилия не остались незамеченными, и оттого, что он и сам выглядит несравнимо лучше.
— Я старалась, — скромно заключаю я, ставя пакеты на пол и придвигая к себе стул. — Ты тоже прекрасно выглядишь.
— Это все волшебные капельницы Тимура и мое лошадиное здоровье. — Взгляд Севера касается моих голых колен. — Говорю же, дня через три буду бегать.
— Я пожалуюсь на тебя Игорю и врачу. Пусть прикуют тебя к кровати. Ты голодный?
Наклонившись, я извлекаю содержимое пакетов. — Есть бульон, теплый еще. Круассаны… Томатный сок я тоже привезла…Или лучше все-таки борщ?
— Дай лучше на тебя посмотреть. — Север перехватывает мое запястье. — А то вчера я мало что соображал.
Я невольно краснею. Так не смотрят те, кто только-только вернулись с того света. С жадным мужским интересом.
— Капельницы и впрямь волшебные, — смущенно бормочу я. — Ты все же поешь. А то выглядишь совсем голодным.
Палата оглашается смехом, который быстро сменяется грубым лающим кашлем.
Сморщившись, Север прижимает ладонь к груди.
— Блядь, как же больно… Извини, малыш.
— Не смейся, пожалуйста, — испуганно лепечу я, оглядываясь на дверь. — Может быть, медсестру позвать?
— Не надо. Уже прошло.
— А ты курить собрался, — с укором напоминаю я, когда убеждаюсь, что он действительно в порядке. — Тебе стоит бросить хотя бы на время.
Он щурится.
— Занудничаешь?
— Нет. Просто за тебя волнуюсь.
Помолчав, Север находит мою руку и сжимает.
— Спасибо за это. Я просто не привык, чтобы меня контролировали.
— Я не пытаюсь, — заверяю я, сжав его ладонь в ответ. — Мне страшно тебя потерять. Все только поэтому.
— Понял и учту. — Теперь его
