– Ты могла умереть, – услышала Ника, уплывая за грань.
Алик обнял теплыми ладонями тонкую шею, поцеловал ее в висок, прижал к себе. Он как-то рвано, сбивчиво дышал. Ника заметила и сильно удивилась – ведь Белозерова было нелегко выбить из колеи.
Когда Орлова открыла глаза, вернулась в реальность. Жестокую, страшную, опасную. Вся задрожала, крепче вцепилась в рыжего парня. Всхлипнула – сначала тихо, а потом расплакалась навзрыд.
Только стихая, услышала горячий и до боли нежный шепот: «хорошая моя», «маленькая», «любимая». Сердце забилось на каждый слог. Ника отпрянула, чтобы взглянуть в его глаза. И потерялась в них.
Притягивать за ворот и не пришлось: едва руки взметнулись вверх, Алик подался вперед. И небеса разверзлись громом, когда он ее поцеловал. Или она его. Да и какая разница? Когда Ника путалась пальцами в его волосах, вжимаясь сильнее, когда он сдавливал ее талию сквозь одежду, мечтая никогда не отпускать. Когда оба увлеклись губами друг друга настолько, что забыли обо всем. И оторвались, лишь чтобы сделать вдох.
– Ты могла умереть.
Он прислонился лбом. Его глаза были полны тревоги. Костяшки пальцев скользнули невесомо по лицу. Ника, не думая ни о чем, прикрыла веки и невольно замурчала.
– Все мы могли, – прошептала она.
– Нет! – возразил Алик, выдернув девушку из блаженной неги. – Хочу, чтобы ты осознала, что была на волосок от гибели, потому что безрассудно бросилась сама…
Ника все же притянула парня и заткнула. Он говорил очень верные слова, но сегодня в ее жизни было слишком много разговоров. Достаточно с нее.
На этот раз она вела. Покусывала его губы, скользила по ним нежнее. Услышала тяжелый выдох или стон и широко улыбнулась. Алик почувствовал и рассмеялся в ответ.
– Посмотри.
Алик указал куда-то вдаль, за ограждения.
– Они все живы благодаря тебе.
И он не позволил возразить.
– Ты не дала ей взорваться. Бомбу обезвредили. Тот парень, Макс, он привез чертежи.
Ника не поняла, нахмурила брови, взглянула исподлобья.
– Ему позвонила медсестра из психиатрической больницы и сказала, что его брат сбежал несколько дней назад. Они пытались сами отыскать его, но не смогли. Макс нашел его укрытие, какую-то квартиру, где было все – планы, карты, чертежи. Он вовремя связался с полицией. Саперы оперативно сработали. Но есть одно «но» – ты всем нам дала время. Ты всех нас спасла.
Нике стало неуютно от этого монолога. Она смутилась и не знала, куда себя деть.
– Это был эксперимент по телепортации. Вроде бы. То, что случилось с Индонезийским бортом, – произнесла она, чтобы отвлечь Алика и увести в другое русло разговор. – Хотя кто теперь знает, правду он говорил или нет, он был так безумен.
Ника внезапно обратила внимание на парней в черном, что суетились около тела, осматривали его. Их взгляды пересеклись, девушка напряглась. Но те лишь ухмыльнулись в ответ.
– Нам никто не поверит.
Алик тоже видел их.
– У меня перевернули квартиру и офис, уничтожили бумаги и стерли данные. Даже систему Марка взломали и не оставили ни следа. Доказательств нет.
– Думаю, флешку у него тоже не найдут.
Ника внезапно развернулась и крепко-крепко обняла Алика.
– Боже, прости меня. Тебе не сильно навредили? По работе? Дома?
Алик похлопал ее по спине, утешая, сбивая приступ подступающей истерики.
– Что за глупости? Самое важное, что ты жива.
Его шепот действовал, как анестетик. Ника уплывала навстречу блаженству. В его руках было так тихо, так тепло и безопасно. Она даже не сразу услышала посторонний голос.
– Если вы готовы, нужно проехать в участок.
– Как вы думаете, готова ли она после того, как все это пережила? – слова Алика пылали сарказмом.
Он выдвинулся вперед, закрывая спиной. Но Ника понимала, что участи допроса ей не избежать. Не после того, что было.
– Все в порядке, я поеду. Дайте мне минуту, – обратилась она к следователю.
И только тот оставил их наедине, взяла Алика за руки, переплела их пальцы.
– Прости, – прошептала она.
– Опять ты за свое. За что теперь?
Ника таким пронзительным взглядом посмотрела на него, что Алик прикусил себе язык.
– На миг, когда увидела тебя здесь, засомневалась. Подумала…
– Что я плохой? Не переживай, у меня тоже странные мысли появлялись на твой счет.
Ника невольно улыбнулась.
– Интересно, какие.
– О нет, эту тайну я унесу в могилу.
Они вдвоем засмеялись. Немного вымученно и приглушенно, но это был лишь первый шаг.
Ника кивнула, оставила плед и встала к Белозерову спиной.
– Эй, – окликнул он ее, и Ника тотчас обернулась. – Только не убегай от меня больше. Я тебя никогда не предам.
Эпилог. Ника и СоняСпустя десять месяцев
– Черт! Ну как так?
– Прости-и, Ник! – взмолилась Сонька, оттирая со светлых брюк следы красного вина. – Это я виновата, прости-и.
Мокрая тряпка сделала только хуже, теперь по всему бедру виднелись розовые разводы. Ника занервничала, вскочила со стула.
– Да брось! Это я размахивала руками и выбила у тебя бокал.
Орлова чмокнула подругу в щеку, а сама, лишь бы унять волнение, скрылась в ванной комнате. Скинула белоснежный пиджак и уложила на стиральную машину, чтобы не запачкать, стянула штаны. Попыталась промыть пятно под струей воды, но и без того поняла, что наряд на вечер безнадежно испорчен.
Соня застала Нику сидящей в одном нижнем белье и майке на холодной ванне с растерянным видом и мокрыми брюками в руках. Ее плечи вздымались и опускались вниз.
– Дурная, ты чего ревешь?
– Ни-ничего.
– Ну да, конечно, просто глаза вспотели?
И тут Нику прорвало.
– Я хотела выглядеть сегодня так… так… – давилась слезами Орлова. – Выбирала долго не для них, для… для него.
– Так, стоять ПМС-ница! Замереть и не двигаться!
Ника застыла под приказным тоном, только шмыгнула носом.
Голубкина исчезла буквально на пару минут, а вернулась с сюрпризом – бесподобным платьем-футляром цвета слоновой кости.
– Держи! – с довольной улыбкой вручила его Нике, разинувшей рот.
– Сонь, я не могу.
И на ценник смотреть не нужно было, чтобы догадаться, что платье, мягко говоря, недешевое.
