глубокими залысинами и красным, перепаханным вдоль и поперек морщинами лицом. – Такой разговор они понимают. Может, и Петрова позвать?
Петров был человек из ФСБ, знакомый Платоныча, неприметный, щуплый, в сереньком костюме, как и положено людям его профессии. За небольшой гонорар в пятьдесят долларов он недавно притащил в редакцию прямо с Лубянки дачный фотоальбом Сталина – для пересъемки. Этими фотографиями иллюстрировали «Записки» Власика (который и являлся автором большинства снимков). Когда Петров, забрав альбом, ушел, Алексей поинтересовался у Кузовкова: «А если бы мы ему дали пятьсот долларов, что бы он нам принес?»
Странное дело: в юности Кузовков и Звонарев терпеть не могли «гэбэшников» и «ментов», – теперь же достаточно легко находили общий язык с ними – правда, не со всеми, а с опальными отставниками вроде Платоныча или служаками с неудавшейся карьерой вроде Петрова. Безусловно, они приносили пользу журналу и бюро расследований. Например, хоть Петров и брал гонорар, но не стал бы таскать материалы с Лубянки всем, кто пообещал бы ему заплатить. В «Совершенно секретно», например, не понес бы. Он был патриот и поклонник «Секретных расследований».
– Петрову платить надо, – буркнул Кузовков. – Хорошо, пусть придет, но тоже в форме. А без формы не надо – уж больно он субтильный.
– Все равно заказчики четвертого номера придут требовать назад свои деньги, – заявил Алексей. – Даже если им скажут нас не трогать. Придется снова Платонычу надевать форму и тащить сюда хлопцев.
– А нехай, – отмахнулся Кузовков. – Я им прочитаю вот это место из воспоминаний Власика: «Любил т. Сталин животных. Однажды в Сочи он подобрал голодного бездомного щенка. Сам лично кормил его и заботился о нем. Но щенок оказался неблагодарным и, когда отъелся и окреп, сбежал». Так выпьем же за то, скажу я нашим кавказским гостям, чтобы мы не считали накормленных нами щенков своей собственностью! Ладно, с этим покончили. Что у нас будет «гвоздем» шестого номера?
– Швецов из Приднестровья против Лебедя, – ответил Звонарев.
– Хорошо, – кивнул Кузовков. – Хотя – что такое теперь Лебедь? Отыгранная фигура. Нет забойных материалов! Таких, чтобы номер рвали из рук! Мы плетемся в хвосте «Совсекретно». Нужна сенсация, Алеха! Только так мы вырвемся из зависимости от спонсоров вроде наших кавказских друзей.
– Никуда мы не вырвемся, – уныло сказал Звонарев. – В сенсациях этих тоже кто-то заинтересован, сами по себе они не возникают. Голый министр в бане с девочками – такая же заказуха, как и наш позорный двойной пиар.
– Однако же этого голого министра дают не нам, а тем, у кого тираж побольше! Тираж – это тот же капитал. Нужно во что бы то ни стало его увеличить!
– Как? – вздохнул Алексей. – Чтобы был хороший тираж, нужны сенсационные компроматы, а чтобы нам их давали, нужен хороший тираж. Замкнутый круг. С рекламой то же самое.
– Значит, надо самим готовить сенсации.
– Меня от всего этого тошнит, – признался Звонарев. – А уволиться мужества не хватает. Может, ты его проявишь – выгонишь меня на хрен? Тебе нужен другой человек, помоложе, поциничней. Или сними с меня полставки, оставь на издательстве.
– Мне нужны те, кому я могу доверять. Чистенькой работы ты сейчас нигде не найдешь. Разбежаться легче всего. У нас одна возможность запустить на полную мощность издательство – раскрутить журнал, чтобы он не просто окупался, а давал хорошую прибыль. Расследования, как видишь, помогают лишь сводить концы с концами. Слишком много приходится отдавать ментам. Нужна идея.
Звонарев поморщился. Опять идея! Проклятое слово! Именно на нем забуксовала его новая повесть.
– Все свободны, кроме Звонарева и Зубова, – объявил Кузовков. Когда литсотрудники ушли, он достал из сейфа бутылку коньяку и три стопки, разлил. – Примите для прочистки мозгов. А я вам объясню, почему мы мучаемся. Мы бьемся за маленькие деньги, а надо биться за большие.
– Ну, это понятно, – язвительно улыбнулся Алексей. – Лучше быть здоровым и богатым, чем бедным и больным. С завтрашнего дня начинаем биться за большие. Они ведь под ногами валяются.
– Мы проявляем чудеса изворотливости, – продолжал Андрей, как бы не замечая его иронии, – и рискуем своей башкой, чтобы облапошивать провинциальных князьков и выколачивать из них крохи. Спрашивается: неужели мы не можем делать то же самое с московскими фраерами?
– Что-то они не выстраиваются в очередь, чтобы заказать нам пиар!
– Я имею в виду не пиар. Чем мы хуже «Московского комсомольца», который публикует записи телефонных разговоров всех этих Березовских и Чубайсов?
– Кто же нам их даст? Не сами же мы будем подслушивать! Сколько Платоныч просил эмвэдэшников организовать нам утечку информации! Где эта утечка? Аналитическая записка про ваххабитов в Ингушетии? Ее никто, кроме ингушей, не прочел.
– Не надо ждать милостей от природы. – Кузовков откинулся на спинку кресла. – Подслушивать мы, к сожалению, не можем, а вот сочинить хороший диалог можем. На то мы и писатели.
– Ты что же – предлагаешь фальсифицировать телефонные переговоры? Нанять артистов с похожими голосами? Андрюха, у тебя крыша поехала!
– Расслабься. – Кузовков наклонился к Звонареву и Зубову, понизил голос. – В Америке разработали компьютерную программу, способную моделировать любой голос. Но не механически, а на живой основе. Скажем, вводится в программу голос Березовского. Потом записывается твой голос, пропускается через программу, она удаляет фонетические особенности твоего произношения и придает параметры голоса Березовского. Говорят, на слух отличить подделку от оригинала невозможно. А если еще создать телефонные помехи: гул, шипение, потрескивание, искажение звука и тому подобное, – то даже тончайшая акустическая аппаратура не поможет. Как и многие американские новинки, программу эту, видимо, разрабатывали для ЦРУ или ФБР наши бывшие соотечественники, уехавшие за длинным долларом, а они, как известно, не любят жить на одну зарплату, пусть и большую. В общем, эта штука уже есть в Москве, и я знаю, у кого. Стоит она, конечно, недешево. Если мы решимся оголить свой счет или влезть в долги, то можем купить ее. Далее события будут развиваться так. Мы подделываем телефонный разговор какого-нибудь христопродавца с крутыми миллиардами – о том, допустим, как он «кидает» Ельцина, «семью» или своих хозяев-американцев, – и публикуем его распечатку в журнале с уведомлением, что нам в редакцию подброшена аудиокассета с записью, за подлинность которой мы, естественно, не можем ручаться, но считаем своим гражданским долгом предать ее гласности, чтобы компетентные органы разобрались, где здесь правда, а где ложь. И пошлем действительно, копии в МВД и ФСБ, но не раньше того дня, как журнал поступит в киоски и подписчикам. А накануне нам нужно договориться с какой-нибудь многотиражной бульварной газетой, желательно финансируемой конкурентами христопродавца, что мы бесплатно предоставим ей самый пикантный отрывок нашего компромата, но с тем
