Эти воспоминания оставили у Аддиса горький осадок на душе. Он снова принялся мысленно подсчитывать монеты и количество людей, которых сможет нанять при необходимости. И на какой срок? Если продать золотые браслеты, сумма значительно возрастет, однако если король предаст его и ему придется осаждать Барроуборо, ему понадобятся и осадные орудия, и большая армия, и, вероятнее всего, на срок в несколько месяцев. Даже при этом шансы одержать победу невелики; кроме того, победа может оказаться очень недолговечной, если Саймону удастся заполучить помощь и поддержку Хью Деспенсера.
Пронзительный женский крик вырвал его из размышлений. Он внимательно прислушался, но никаких звуков больше не было. Голос походил на голос Мойры. Он вылетел из комнаты и скатился по лестнице даже раньше, чем его разум принял осознанное решение.
При свете озаряющих двор факелов он увидел ее у ворот. Она неестественно изогнулась, и ему понадобилось несколько минут, чтобы понять, что ее держит какой-то мужчина, прикрывая ей рот ладонью. Аддис торопливо направился к ним. Рука непроизвольно потянулась к отсутствующему мечу.
— Отпусти ее, — приказал он.
Мужчина, который шептал что-то ей на ухо, поднял голову. У него были длинные волосы, собранные в узел на затылке. Незамысловатая одежда выдавала в нем обычного, ничем не примечательного лондонца.
— Я не хотел рисковать — она хотела захлопнуть ворота, — пояснил мужчина. — Приношу свои извинения за то, что напугал вас, леди, но дело не терпит отлагательства до завтра.
— Отпусти ее, — повторил приказ Аддис, сжимая кулаки на случай, если мужчина откажется повиноваться.
На лице пришельца расплылась широкая улыбка:
— А жаль. Ее приятно держать в руках. Вы не станете снова кричать, леди?
Она покачала головой, и мужчина отступил.
— Вы — сэр Аддис? Я попросил бы вас подождать здесь самую малость. Я схожу за остальными.
Мужчина проскользнул в открытые ворота. Через несколько минут он вернулся, ведя за собой группу из пяти человек. Один из них, в строгом одеянии священника, явно был главным.
— Аддис де Валенс?
— Это я.
— Меня зовут Майкл. Я помощник Джона Стратфорда; епископа Винчестерского. Я и эти люди хотели бы поговорить с вами. Прошу простить за столь поздний час, но очень важно, чтобы наше пребывание в Лондоне осталось в тайне.
— Прошу вас пройти в холл. Мойра, вели Джейн принести эля для гостей.
— Она уже спит. Я сама принесу.
Аддис провел людей в холл, и они расселись вокруг стола.
— Мне хотелось бы знать ваши имена, — начал он. — Если вы разыскали меня среди ночи, то, полагаю, ваша миссия вряд ли носит дружественный характер по отношению к королю.
— Вы умный человек, сэр Аддис, — кивнул Майкл, — что для наших времен большая редкость. Поэтому с вами вдвойне приятно иметь дело. Вы совершенно правы, наша цель действительно не очень дружелюбна по отношению к королю, зато направлена на благо королевства. Никакого вреда в том, что вы узнаете наши имена, нет, однако я хотел бы попросить вас поклясться, что вы никому не расскажете об этой встрече и предмете обсуждения.
Если они требуют от него клятвы, значит, речь пойдет об измене. Наверное, ему следовало бы отослать их сразу же, но несколько дней, напрасно потраченных в ожидании королевской аудиенции, не добавили ему лояльности к монарху. Аддис поклялся.
Майкл указывал на сидящих за столом мужчин и представлял их по очереди:
— Это сэр Роберт, лорд Кэвенли из Йоркшира. Томас Уэйк, законный сын Томаса Ланкастерского. Питер Комин, кузен Элизабет Комин, которая является одной из наследниц Ланкастера. Сэр Мэттью Уорвелл, он служит при королевском дворе.
Аддис отметил, что человека, который держал Мойру, не представили; более того, он сидел поодаль, словно не имел никакого отношения к группе. Когда в холле появилась Мойра с элем, он поднялся, чтобы помочь ей. «Наверное, кто-то из помощников священнослужителя», — подумал Аддис.
— Разумеется, есть еще множество других, — сказал Майкл. — Вы не одиноки в своей неудовлетворенности тем, что происходит в королевстве. Присутствующего здесь Роберта заставили написать расписку в том, что он должен Хью Деспенсеру двадцать тысяч фунтов, в противном случае он мог лишиться земель. Двоюродного брата Питера держали в тюрьме до тех пор, пока он не подписал точно такую же бумагу, что позволило ему сохранить в собственности два поместья. Брат сэра Мэттью был казнен, хотя он не принимал участие в восстании. К сожалению, его угодья вплотную примыкают к землям одного из фаворитов Деспенсеров. Люди короля попирают и букву, и дух закона, они не знают стыда и совести. То же самое ожидает и вас.
— Может быть. Я еще не имел возможности поговорить с королем.
— Но пытаетесь получить такую возможность вот уже несколько дней. Мы в курсе ваших действий. Поверьте, все усилия пропадут напрасно. Посмотрите, что случилось с вашим дальним родственником Эймером. Граф Пемброк выступал за компромиссное решение, он попытался повлиять на короля, направить его на верный путь. Он стал неудобным и в результате погиб от рук неизвестного в собственной уборной.
— Все, что вы рассказываете, мне известно. Сидя в приемной в ожидании аудиенции, проходя по городу, я не закрывал ушей. Еще я знаю, что недовольство выражают не только бароны, но и обычные горожане, ремесленники, крестьяне. Вряд ли найдется хоть один человек, довольный тем, как Эдвард выбирает приближенных, и влиянием, которое они на него оказывают. Если вы пришли, чтобы поведать мне, в каком состоянии находится эта страна, и предупредить об опасности со стороны королевского окружения, боюсь, вы зря утруждали себя. Майкл всплеснул руками.
— Я вижу, вы не только умный человек, но и не любите разговоров вокруг да около. Что ж, давайте перейдем прямо к сути вопроса. Я только что вернулся из Хайнолта, куда сослали епископа вместе с королевой Изабеллой. Он оказался там — точно так же, как и епископы Герфордский и Норвичский — по той причине, что был произведен в епископы помимо королевской воли, и еще потому, что говорил о необходимости правильного управления государством в присутствии людей, которые не знают значения слова «совесть».
Аддис уже знал историю ссыльных епископов. Стратфорд был честолюбивой личностью, однако славился благоразумием. Он добросовестно старался поддерживать короля, пока обстоятельства и совесть не заставили его высказаться.
— Королева отдала своего сына, принца Эдварда, под защиту Филиппе Хайнолтской, дочери виконта. В ответ виконт пообещал королеве Изабелле, что окажет ей помощь. Она заявляет, что ни она сама, ни сын не вернутся в Лондон, пока Деспенсеры находятся у власти. Однажды мы уже избавились от них, но, когда восстание провалилось, король вернул их, и теперь их влияние укрепилось еще прочнее. Возвращение королевы и наследного принца невозможно, если не сбросить Деспенсеров, однако парламенту это не под силу.
