напрягся Потапенко.
– А я вам сейчас все расскажу, не волнуйтесь, – ласково ворковал Марат, – все-все расскажу, опишу в подробностях.
Потапенко пожал плечами, пригубил кофе, поставил чашку на стол.
– С чего начнем? Ну, наверное, с самого начала. Или с конца? Как предпочитаете? – участливо осведомился Кузьмин.
Потапенко опять пожал плечами:
– Вообще не понимаю, о чем речь. Я думал, меня вызвали уточнить что-то…
– Не вызвали, а доставили. Под конвоем, – приветливо уточнил Марат. – Вы не заметили?
Потапенко удобнее устроился на стуле, закинул ногу за ногу и с живым любопытством уставился на следователя. Спокойно проговорил:
– Мне нужен адвокат.
– Да! – подтвердил Марат. – У вас есть адвокат, который примчится по первому требованию? Нет? Напрасно. Нужен. Очень нужен адвокат. Все равно пригодится. Как же вы не озадачились адвокатом? Убили, а адвокатом не запаслись. Думали, не найдем вас? Напрасно! Но пока адвоката при вас нет, я вам просто расскажу, как все было. Да? Мы же тут не звери. Понимаем: каждый человек нуждается в защите. Я вам расскажу, а вы все обдумаете потом со своим адвокатом. Возможно даже, он вам посоветует пойти на сделку со следствием. Глядишь, и срок скостят. Чистосердечное признание всегда судом учитывается. А вот когда обвиняемый упирается, в отказ идет – это всегда плохо, всегда минус. То есть плюс к сроку. Типа – нет деятельного раскаяния и все такое. Итак. Вы сначала доктора Шумейко убивать-то не хотели. Потому и в дырку в заборе не полезли – заказали пропуск, пришли по-человечески с доктором поговорить. И что на вас нашло? Убивать-то зачем было? Нервишки сдали, я понимаю, бывает…
– Спасибо вам, конечно, за кофе. Но у вас нет никаких доказательств. – Прозвучало даже с некоторым сожалением.
– В общем, дело было так, – Марат пропустил мимо ушей замечание про отсутствие доказательств. – С капитаном Андреем Бабановым у вас сложились неприязненные отношения. Не суть – почему. Скорее всего, вы там что-то подворовывали в вашей воинской части, а Бабанову это не нравилось. Может, в долю его не брали, жадничали, может, еще что. Но так уж получилось. Вам очень было нужно, чтобы Бабанов исчез из вашей жизни, у вас были серьезные причины этого хотеть. А тут такой прекрасный случай подвернулся – напился капитан, с женой поссорился, стал пистолетом размахивать, да и пальнул случайно. Какая удача! Теперь капитана посадят! А если не посадят – так крупные неприятности по службе гарантированы. Это вы так думали. Но доктор Шумейко не стал заявлять об огнестреле. Договорился с Бабановым. И пострадавшая Светлана Бабанова умоляла, чтобы не заявлял, – мужа жалко. А вам это не понравилось. Как же – такой шанс утекал. Вы даже в дырку-то пролезали больничного забора, искали Светлану Бабанову. Да? Да! А потом решили с доктором Шумейко поговорить. Призвать, так сказать, к его гражданской совести. Стрелять вы не хотели. Оружие все отстреленное, вычислили бы. Но нож с собой взяли. А вы его всегда с собой носите. Так, на всякий случай. А, я понял. Понял, зачем убили. Чтобы эта история с огнестрелом наружу выплыла, да? А ведь так и случилось. Бабанов даже на гауптвахте отсидел за то, что оружие не сдал, домой притащил, да еще и в ход пустил. Сейчас пытаются, конечно, все замять…
– Вы бредите, – сказал Потапенко, – у вас нет никаких доказательств.
– Может, и нет, – не стал отрицать Кузьмин, – но это дело времени.
Потапенко молчал и только внимательно смотрел на следователя, следил за каждым его движением.
– Пока так у нас посидите, Юрий Юрьевич, в гостях. Адвоката вызовем. Все будет честь по чести. Ну, и чистосердечное, конечно.
Потапенко рассмеялся.
– Нет?
– Нет! – твердо сказал Потапенко.
– Нет – так нет, – Марат подписал пропуск, отдал, не прибавив ни слова.
Через час Потапенко остановили патрульные на улице, нашли пакет с наркотой, препроводили в дежурную часть…
Марат, выслушав доклад дежурного, удовлетворенно кивнул.
– И ты не испугаешься? Ведь может все что угодно случиться. Неизвестно, верна ли эта наша схема – все повернуть назад. А вдруг не получится? Вдруг я не смогу тебе помочь? И ты останешься здесь, среди вот этих вот людей? – Филипп очертил рукой большой круг и скорбно посмотрел на Марата.
– А что, у вас тут неплохо. Зарядка по утрам… Кашка вкусная…
– Я серьезно, Марат.
– Если серьезно, я – человек в погонах. Если тебе это что-то говорит. Я всегда готов. И тебе верю – ты сможешь. Ты все сделаешь правильно, если что. Фил, я хочу ее вытащить. Давай пройдем весь этот путь, который прошла она. А ты уже думай, как из этого потом выпутаться. Сам же говорил про обратный отсчет…
– Это не я говорил – сын профессора Германа.
– Тем более!
Марат замолчал. Молчал и Филипп.
– Я не могу проделывать лабораторные работы на людях, – сказал, наконец, Филипп. – Это не мыши подопытные. На себе бы попробовал…
– Да? А кто тебя потом лечить будет? Я не возьмусь.
– Агнию тем более нельзя подвергать этому эксперименту.
– Никто и не предлагает Агнию подвергать. Если твоя версия верна: проделаем этот путь потом обратно. И все!!! А потом с Агнией то же проделаем. Все! Преступление раскрыто!
– А если мои расчеты неверны? Надо подумать, – упорствовал доктор Воздвиженский, – непонятна здесь роль красного камня…
– Ты зациклился на этот своем красном камне, – вспылил Марат. – Агния ведь его не узнала? Не узнала. Может быть, это вообще не тот камень, и место силы – не то. Вообще вся эта цепочка выстроена тобой неправильно. Красный камень, место силы, общение с потусторонними силами… Может быть, это ересь полная, ложная версия. Но для того чтобы понять, ложная она или нет, надо ее проработать до конца. Согласен?
– Хорошо, а если версия, действительно, ложная?
– Тогда забываем о ней и ищем дальше. А какие еще варианты? Фил, сознайся, ты просто время тянешь?
– Древний постулат: лечи подобное подобным…
– Вот видишь! – обрадовался Марат. – Что ж может быть рискованного здесь? Проверено же. Веками!
– А если моя гипотеза неверна?
– О, господи! – Марат
