повторял Люпен. – О! Возможно ли это? Какие у тебя доказательства?
– Доказательства? Свидетельство супруги великого герцога, признание, которое она сделала слуге после смерти своего мужа.
– В самом деле… в самом деле… – пробормотал Люпен. – Мы имеем свидетельство самого великого герцога.
– Более того! – воскликнул Стейнвег.
– Что?
– Документ! Документ, написанный его рукой, с личной подписью, документ, который содержит…
– Что именно?
– Список секретных бумаг, которые были ему вверены.
– В двух словах?..
– В двух словах невозможно. Текст пространный, снабженный примечаниями и неясными порой ремарками. Приведу лишь два заголовка, которые относятся к двум пачкам секретных бумаг: «Подлинные письма кронпринца Бисмарку». А датируются эти письма временем трехмесячного правления Фридриха III. Чтобы представить себе, что могут содержать эти письма, вспомните болезнь Фридриха III и его распри с собственным сыном.
– Да… да… я знаю… А другой заголовок?
– «Точные копии писем Фридриха III и императрицы Виктории к английской королеве Виктории…»
– Там есть это? Есть это? – задыхаясь, проговорил Люпен.
– Примечание великого герцога было таким: «Текст договора с Англией и Францией». А еще – несколько неясные слова: «Эльзас-Лотарингия… Колонии… Военно-морское ограничение…»
– Есть и это, – пробормотал Люпен. – Неясно, говоришь ты? Напротив, ошеломляющие слова! Ах, неужели такое возможно!..
Послышался шум. В дверь постучали.
– Не входить, – сказал Люпен, – я занят.
Постучали в другую дверь со стороны Стейнвега.
– Немного терпения, – крикнул Люпен, – через пять минут я закончу. – И повелительным тоном обратился к старику: – Не беспокойся и продолжай… Итак, по твоему мнению, экспедиция великого герцога и его слуги в замок Вельденц не имела другой цели, кроме как спрятать бумаги?
– Сомнений быть не может.
– Ладно. Но ведь великий герцог мог забрать их с тех пор?
– Нет, он до самой смерти не покидал Дрездена.
– Но враги великого герцога, те, кто был крайне заинтересован забрать эти бумаги и уничтожить, могли искать их там, где они находились.
– Действительно, их розыски указали им путь туда.
– Откуда тебе это известно?
– Вы прекрасно понимаете, что я не оставался безучастным и что первой моей заботой, когда я получил эти сведения, было отправиться в Вельденц и самому все разузнать в окрестных деревнях. Так я узнал, что уже дважды в замок вторгалось с дюжину людей, прибывавших из Берлина и рекомендованных регентом.
– И что?
– А то, что они ничего не нашли, поскольку с той поры посещать замок не разрешалось.
– Но кто мешает проникнуть туда?
– Гарнизон из пятидесяти солдат, стерегущих замок днем и ночью.
– Солдаты великого герцогства?
– Нет, солдаты из личной охраны императора.
В коридоре послышались громкие голоса, и в дверь снова постучали. Позвали старшего охранника.
– Он спит, господин директор, – отозвался Люпен, узнавший голос господина Борели.
– Открывайте! Приказываю вам открыть.
– Невозможно, замок заело. Могу дать вам совет: сделайте вокруг него надрез.
– Открывайте!
– А как, по-вашему, быть с судьбой Европы, которую мы как раз обсуждаем?
Люпен повернулся к старику:
– Так, значит, ты не смог попасть в замок?
– Нет.
– Но ты уверен, что эти самые бумаги спрятаны там.
– Послушайте! Разве я не привел вам все доказательства? Разве я не убедил вас?
– Да, да, – прошептал Люпен, – они спрятаны там… сомнений нет… они спрятаны там.
Казалось, он уже видит за́мок. Казалось, мысленно воображает себе загадочный тайник. Зрелище неисчерпаемых сокровищ, представление о сундуках, наполненных драгоценными камнями и золотом, не взволновало бы его сильнее, чем мысль о клочках бумаги, которые сторожила охрана кайзера. Какое чудесное завоевание предстояло! И притом вполне достойное его! А какие проницательность и интуицию он проявил, пустившись наудачу по этому неведомому следу!
Снаружи «работали» над замком.
– От чего умер великий герцог? – спросил Люпен у старого Стейнвега.
– От плеврита, всего за несколько дней. Он едва смог прийти в сознание, и самым ужасным было то, какие неслыханные усилия он предпринимал между двумя приступами бреда, чтобы собраться с мыслями и произнести какие-то слова. Время от времени он звал свою жену, в отчаянии смотрел на нее и безуспешно шевелил губами.
– Короче, он заговорил? – внезапно спросил Люпен, которого начинала беспокоить «работа» вокруг замка.
– Нет, не заговорил. Однако в минуту просветления ему удалось что-то написать на листке бумаги, которую подала ему жена.
– И что? Эта запись…
– В основном неразборчива…
– В основном… но что-то же все-таки ясно? – с жадностью спросил Люпен.
– Вначале три цифры, прекрасно различимые: одна восьмерка, одна единица и одна тройка…
– 813… да, я знаю… А дальше?
– Дальше буквы… несколько букв, среди которых со всей определенностью можно восстановить лишь группу из трех и сразу после – группу из двух букв.
– «Апоон», не так ли?
– Ах, вам известно…
Замок дрогнул, почти все винтики из него были извлечены. Испугавшись, что их сейчас прервут, Люпен спросил:
– Таким образом, неполное слово «Апоон» и цифра 813 – и есть те формулы, которые великий герцог завещал жене и сыну, чтобы позволить им отыскать секретные бумаги?
– Да.
Люпен обеими руками вцепился в замок, чтобы удержать его от падения.
– Господин директор, вы разбудите старшего охранника. Это не слишком любезно, еще минуту, можно? Стейнвег, что сталось с женой великого герцога?
– Она умерла вскоре после мужа, можно сказать, от горя.
– И ребенка забрала семья?
– Какая семья? У великого герцога не было ни братьев, ни сестер. К тому же брак был морганатический, тайный. Нет, ребенка взял старый слуга Германа и вырастил его под именем Пьер Ледюк. Это был довольно скверный мальчишка, своевольный, взбалмошный, неуживчивый. Однажды он уехал из дома. Больше его не видели.
– Он знал тайну своего рождения?
– Да, и ему показали листок бумаги, на котором Герман написал буквы и цифры, 813 и так далее.
– А этот секрет потом открыли только тебе?
– Да.
– А ты, ты доверил его лишь господину Кессельбаху?
– Ему одному. Но из предосторожности, показав ему листок со знаками и буквами, а также список, о котором я вам говорил, я сохранил оба эти документа. События показали, что я был прав.
– И эти документы, они у тебя?
– Да.
– Они в безопасности?
– В абсолютной.
– В Париже?
– Нет.
– Тем лучше. Не забывай, что твоя жизнь в опасности и что тебя преследуют.
– Я это знаю. Малейшая оплошность, и я пропал.
– Вот именно. Поэтому будь осторожен, сбей со следа своего врага, забери бумаги и жди моих указаний. Дело верное. Самое позднее через месяц мы вместе отправимся в замок Вельденц.
– А если я окажусь в тюрьме?
– Я вытащу тебя оттуда.
– Это возможно?
– На следующий же день после того, как выйду сам. Нет, я ошибся, тем же вечером… час спустя.
– Стало быть, у вас есть
