а вот напротив стену украшает мой клён. Как и хотел муж, я его доработала, добавив ярких цветов, света, зелени. Теперь, глядя на эту картину, меня переполняют тёплые чувства, и повесила я её здесь не просто так. С первой картины началась наша страсть, а вот чтобы прийти ко второй, нам пришлось проделать долгий, сложный путь.
Счастье – хрупкая вещь, оно далось нам непросто, но теперь оно для нас особенно ценно.
– Люблю тебя, – шепчет Серёжа, снова находит мои губы, утягивает в умопомрачительный поцелуй. – Я не наелся, ты охренительно вкусная.
– Ты просто обжора, – всхлипываю от приятных ощущений, потому что мой муж не останавливается на поцелуях.
Вдруг дверь в нашу спальню со скрипом открывается, в комнату, нетвёрдо держась на ногах, заходит дочка.
Мы едва успеваем спрятаться под одеялом.
– Мама, папа, тятя, – хмуро выговаривает нам, а я смотрю на неё шокированно.
– Сереж, а как она поднялась на второй этаж?
– Чёрт, мы забыли поставить решётку на лестницу, – виновато сообщает он.
– Мама, тятя дать! – Соня тянется к моей груди. Она всё ещё помнит, что раньше это была “тятя”, и иногда по привычке требует именно её.
– Понятно, папина дочка, та ещё обжора, да? – подтягиваю Сонечку к себе. – Папа, пока я её отвлекаю, быстро иди в ванную, неси мне халат.
– Слушаюсь, моя королева!
Позже мы ужинаем, Соня балуется, не хочет есть суп.
– Так, сегодня ты папина дочка, – психую я, потому что Соня никак не хочет открывать ротик. – Серёжа, ты же умеешь уговаривать женщин.
– Это наговор. Чужих уговаривать не умею, да и свои в последнее время совсем от рук отбились.
– Ну сделай с ней что-то, – обречённо хнычу я.
– Я знаю, кто нам поможет! – достаёт он телефон, звонит кому-то. – Вот, – поворачивает телефон к нам, там на видеосвязи Зоя Павловна. – Помогите, милая женщина, – строит Сергей жалобное лицо. – Принцесса капризничать изволит, не желает есть суп.
– Так-так-так, – хмурится Зоя Павловна. – Родителям двойка. А мне дайте поближе мою красавицу.
– Ба-ба-ба, – радостно машет ручками Сонечка.
Зоя Павловна умудряется так заболтать свою любимую “внучу”, что та за пять минут съедает всю тарелку.
Я скучаю за этой милой женщиной. Она всегда поддерживала меня и поддерживает сейчас. Она теперь мой личный психолог, который всегда подскажет, как поступить. Мудрая женщина, и Сергей её уважает, поэтому тоже иногда спрашивает совета, особенно если дело касается дочки.
В те тяжелые дни после ранения Серёжи, без Зои Павловны я бы, наверное, не справилась. Особенно она поддержала в страшные часы, когда шла операция, и шансы на положительный исход были не самыми радостными. Тогда я отчётливо поняла, как ценна жизнь, и поклялась самой себе, что если Серёжа выживет, то мы попробуем всё исправить. Слово я сдержала.
А наши враги вернулись за решётку. Эвелине добавили срок, Антон отделался условным наказанием. Больше я об этих людях ничего не слышала, но теперь у нас есть личная охрана, без которой я никуда не хожу. Первое время меня это здорово напрягало, но вспоминая те жуткие события, я не спорю, понимаю, что в наших реалиях это необходимое условие безопасности.
Мы прощаемся с Зоей Павловной, обещаем приехать в следующем месяце. Мы много раз звали её перебраться к нам, но она ни в какую не хочет бросать свой дом, двор, друзей, работу.
– Папа, вуууу! – показывает дочка руками, как крутит руль.
– Так, принцесса выспалась, теперь ей нужны зрелища, – развожу руками.
– Да, – вздыхает Сергей. – Папа сегодня послушный раб. Пойдём, моя принцесса, кататься на машине.
– А королева тоже хочет кататься, – заявляю капризно. – Ты обещал меня научить.
– О боже, мне кажется, я тогда был в невменяемом состоянии, потому что ты была сверху.
– Это несущественные детали. Ты обещал.
Да, ещё одно моё желание – научиться водить машину. Сергей явно не в восторге, но не может отказать.
– Поедем на автодром, – сдаётся он. – Господи, спаси мою машину и мои нервы! – вскидывает он глаза к небу.
– Какой ты, – дую я обиженно губы. – Если тебе трудно, я могу найти инструктора. Мне девочки в спортклубе, кстати, скинули номерок. Какой-то Марат, говорят, просто бог, – говорю специально игривым тоном.
– Нет! – рявкает Туманов. – Я сам научу тебя водить.
– То-то же. Поехали!
Серёжа подхватывает дочку.
– Па-па-па, – радостно прыгает она в его руках.
Они идут переодеваться, пока я убираю со стола.
Складываю посуду в посудомойку, вытираю руки, выхожу в гостиную.
Парочка моя уже готова к вечерней прогулке, ждут меня на диване. У Сони приступ нежности, она настойчиво гладит папу по голове, лицу, а потом решает его схватить со всей силы за нос. Она так делает иногда, я её ругаю за это, а Серёжа терпит, позволяя дочке творить всё что угодно.
– Ай, – всё же не выдерживает он. – Ты папе хочешь сливу вместо носа? – жалобно стонет он.
– Нось! – кивает Соня.
– Меня тогда мама любить перестанет. Кому я буду нужен с таким носом?
– Не наговаривай, – смеюсь я. – Я тебя с любым носом буду любить, – наклоняюсь, целую его в губы.
Чувствую лёгкий шлепок по руке. Отрываюсь от Серёжи. Соня смотрит на меня хмуро.
– Дочь, ты что, ревнуешь? – смеюсь я.
– Па-па Сёнь, – требовательно заявляет она.
Сёнь, это Соня, а значит, папа только её. Маленькая собственница, наклоняется и тоже пытается целовать Серёжу, слюнявя ему лицо.
– Фу, доча, прекрати. Найдёшь себе принца, будешь его облизывать, – смеёмся он. – Хотя нет, облизывай лучше меня. Принца я к тебе не подпущу.
– Оба вы ревнивцы, только она спрашивать тебя точно не станет, кого ей целовать.
– Так, давай мы вспомним об этом лет через двадцать, не раньше, – морщится Сергей.
– Что-то ты много накинул. Думаю, всё начнётся лет в четырнадцать.
– Гась! – втыкает пальчик Соня Серёже в глаз.
– А, чёрт! Да уж, пожалуй, двадцать лет я с вами не проживу. Дочь, ты хочешь, чтобы папа ослеп и не видел твои безобразия?
Она недавно выучила, где глазик, носик, но раньше она на кукле показывала, а папа оказался более нежным.
