что в ближайшие пару часов районный криминалитет даст мне времени продых.
— Друг твой в «угле», у Гриненко в кабинете, чаи гоняет, — сообщил мне дежурный Аскер, — А так пока спокойно. Из больнички телефонограмма полчаса, как пришла. Непроникающее. И терпила там, сука, бухой. Ты пока не дергайся, я туда Храмова пошлю, пусть затаптывает, там «баранка» неподъемная!
Понятно, если дежурный опер терпилу сумеет зашугать, то тот ему заяву напишет, что неудачно отрабатывал приемы самообороны с использованием ножа. И что сам себя порезал. Потому, естественно, претензий ни к кому не имеет и проверки по данному факту категорически не хочет. Ну и показания даст соответствующие. А, если у него, то есть, у опера это не получится, то придётся этой бодягой заниматься уже мне. И ведь в полном, блядь, объеме придется заниматься…
— Звякни Гриненко по внутреннему, пусть ко мне идут! — попросил я Аскера и побрёл в сторону лестницы. Усталость и ночь, проведённая почти без сна, сказывались.
Я успел снять шинельку и пристроить её в стенной шкаф, служивший когда-то складом для стеклотары. И даже воткнул вилку чайника в розетку, когда в кабинет ввалились Гриненко с Нагаевым.
— О! Руководитель следственно-оперативной группы угощает! — опер-халявщик с энтузиазмом начал потирать руки, глядя на чайник. — С тебя магарыч, Сергей Егорыч! — довольный своим сомнительным каламбуром хохотнул он.
— Что? — замер я, боясь сглазить добрую весть, — Получилось? Сработала Тайка?
И видимо, сглазил, так как Гриненко жизнерадостности на лице поубавил.
— Пока нет, но обязательно сработает! — убеждённо зачастил он, — Девка и без того уже кислая была, когда её к Сульдиной подселили. Сработает!
— Ну ладно, будем надеяться на лучшее, доставай из окна припасы, чай пить будем! — распорядился я.
Стас начал ёрзать шпингалетами внутренней створки окна, между рамами которого я приберёг обеденный НЗ. Вот и принесенная младшей Болдыревой колбаса с батоном дождались своего часа.
— Как попросится Таисья на дальняк, так её и приведут! Аскера я предупредил, — Гриненко уже стелил на соседний стол газету.
Отступление. Обезьянник Октябрьского РОВД
От дальней стены камеры, на два метра по всей ширине к двери были сплошные нары. Крашенные в темно-коричневый цвет и даже относительно чистые. После унизительного досмотра специально вызванной из отдела вневедомственной охраны женщиной в милицейской форме, Марину отвели сюда. Под потолком, в нише стены за металлической сеткой тускло светила лампочка. Может быть, поэтому она не сразу заметила лежащую в углу женщину. Та расположилась на расстеленном пальто, вытянув ноги и заложив руки за голову.
— Здравствуйте! — вежливо поздоровалась девушка, стараясь дышать вполовину.
Слишком уж воздух в этом помещении был неприятным. К тяжелому смраду застарелого пота и немытых тел, пропитавшим стены и потолок, добавлялось зловоние от регулярных обработок полов и нар хлоркой и лизолом.
Женщина на приветствие Марины не ответила. Поднявшись на ноги, она прошла к краю нар и села на них, свесив ноги на пол. Только после этого она повернулась к сокамернице.
— Что, свиристелка, не просто так менты тебя ко мне подсадили? — тётка злобно вытаращилась на отшатнувшуюся девчонку, — Только вот хер они угадали! Если уж им ничего не сказала, то тебе, ссыкухе, точно душу не открою!
Женщина оказалась совсем не молодой. Пожилая была баба. Старше марининой матери.
— Что вы! — загорячилась Марина, — Никто меня к вам не подсаживал! Меня саму из дома только что забрали и сюда привезли! Правда! — ей очень не хотелось, чтобы эта суровая женщина с неаккуратной наколкой чуть выше запястья, посчитала её подсадной доносчицей.
Неровный кинжал, обвитый змеёй, набитый на предплечье, выглядел зловеще.
— За что это тебя из дома привезли? — с еще большей подозрительностью придвинулась к ней Сульдина, — Харэ базлать, сявка! Ты чего мне тут фуфло гонишь? У меня три ходки, я стукачей на раз вижу! — перекошенная от злобы образина придвинулась еще ближе, пыхнув в лицо девушки несвежим дыханием.
Марина уже приготовилась звать на помощь милиционеров, но побоялась навлечь на себя еще большую ненависть со стороны уголовницы.
— Честное слово! — запинаясь, затараторила она, — Меня саму за кражу арестовали, я не стукачка! Я никого не выдала и к вам меня не подсаживали! Меня просто арестовали! Совсем недавно арестовали!
Похоже, что ей немного удалось убедить эту злобную особь. Уголовница с сомнением разглядывала её, склонив набок голову.
— Не выдала, говоришь? — недоверчиво продолжала смотреть она на вжавшуюся в «шубу» серой стены Марину, — Ладно, если врешь, то это все равно вылезет! Но тогда уж тебе лучше самой вздернуться! — она подтянула ноги и вернулась на расстеленное пальто.
Девушка, забыв о брезгливости, опустилась на нары с самого края и начала всхлипывать. Так страшно ей еще никогда не было. Даже, когда она лет пять назад заблудилась в лесу неподалеку от дачи. Она проплутала там до самых сумерек. Там было страшно, но там была свобода. А здесь страшно и плохо всё. И люди вокруг все плохие. И помочь ей никто не сможет. Даже мать от неё отказалась, позволив злому менту забрать её из дома и увезти в это страшное место. Сергей совсем по другому рассказывал про то, как он сидел в тюрьме. Его повествования воспринимались, как интересное приключение. А с ней происходит всё по-другому. Она не хотела таких приключений. Марина очень хотела домой, в свою комнату. К маме и сестре. Неужели этот следователь не соврал и ее посадят на несколько лет? Нет, такого не может быть!
— Извините! — девушка разулась и оставив обувь на полу, на четвереньках подобралась к дремлющей Таисье, — Простите, можно вас спросить?
Но женщина не отвечала, она размеренно дышала и глаза её были закрыты. Пересилив страх, Марина потеребила её за плечо. Сначала робко, а потом сильнее.
— Чего тебе? — приподняла голову недовольная баба, — Какого хера ты мне спать не даешь?
— Я спросить вас хочу! — тихо, почти шепотом произнесла девушка, — Мне сказали, что меня на пять лет посадить могут! Скажите пожалуйста, это правда?
— Откуда мне знать, сколько тебе дадут! — зевнув, лениво ответила ей опытная сиделица, — Всё зависит от ущерба, на сколько украла. И одна была или в группе. Если не одна была, то больше дадут! — уверенно объявила она. — Ты в магазине чего сперла или на кармане тебя прихватили? — Сульдина повернулась на бок и с любопытствующим видом подперла рукой голову.
— Из квартиры вещи украли, — тихо проговорила Марина, — Вещи и деньги еще.
— Врёшь! — не поверила ей сокамерница, — Ну какая из тебя домушница, ты же совсем пионерка еще! Ты даже почтового ящика вскрыть не сможешь, какая к еб#ням квартира! — она махнула рукой и начала
