с делами (это для него важнее), а потом захочет секса. Он ведь никогда не упустит своего, наоборот, прихватит чужое.
Мысль не отпирать была Кате чужда. Прятать голову в песок – не лучший выход. И совершенно неинтересный. При этом спать с Сергеем она не собиралась ни при каком раскладе. Убийца он или нет, его поведение выходило за всякие рамки. Он думает, Катей можно манипулировать? Сегодня пригрозить, завтра приласкать, и она смирится? Не на ту напал.
Однако меньше всего хотелось предстать перед Жуковым такой, как сейчас – в старых домашних брюках и без макияжа. Катя бросилась к зеркалу. Через полчаса она отошла, весьма довольная результатом. Никаких ярких тонов. С точки зрения мужчины – полная естественность. Сергей не должен догадаться, что к его приходу тщательно готовились. В то же время лицо стало глаже, глаза выразительнее, а губы ярче. Теперь одежда. О, этот коротенький тоненький халатик вполне годится. Не вечернее платье, не пеньюар, а типичная одежда женщины, в одиночестве хлопочущей по хозяйству и не ожидающей визитов. Злорадно усмехнувшись, Катя сняла лифчик. Мужчины подобные вещи нюхом чуют. Теперь пусть приходит – она во всеоружии.
Интуиция Катю не обманула – Жуков явился. Без отвратительных георгинов, зато с мешком продуктов.
– Там от презентации осталась масса добра, – без обиняков объяснил он, вытаскивая нарезки.
Катю даже слегка умилило этакое простодушие. И не пытается притвориться, будто платил.
– У меня всего хватает, – известила она. – Что там с Федором? Что считает милиция?
– Лишним не будет, бери. Полиция, как всегда, мямлит. То ли отравили, то ли сам отравился. С чего ему травиться? Парень нервный, неадекватный, но вчера был настроен по-боевому. Он, лох, надеялся, что способен заменить отца. Закончит его книгу, а потом издаст собственные и прославится. Даже не понимает, что все его писания – неформат. Никто не станет вкладывать деньги в раскрутку такой муры. Ну, этого я ему вчера не сказал. Наоборот, обнадежил. Так что травиться было незачем.
«Получается, правду говорил Шагуч, а не Рита, – про себя констатировала Катя. – Федор вовсе не находился в депрессии». А вслух спросила:
– Во сколько ты был вчера у Федора?
– Часов в десять. Еще повезло, что не последним. После меня заходил Костик Шагуч, так его менты терзали сегодня куда больше. Они вечно цепляются к тому, кто видел убитого последним. Хотя глупо – зачем Костику травить Федьку?
– Если он сперва убил Артема Турищева, то…
– А Артема зачем? – перебил Сергей.
– Из зависти.
Жуков хмыкнул.
– Все-таки у баб… в смысле, женщин… логики ни на грош. Кто станет из-за сантиментов рисковать жизнью? Напряги мозги. Еще понимаю, Костик бы, как Федька, рассчитывал занять нишу Арт Тура. Но он сам отказался.
– В каком смысле?
– Ну, когда мы начинали этот проект, я подумывал о Шагуче. Конечно, ему надо было сбросить вес и вообще поработать над имиджем. Справился бы – мы бы помогли. Но он отказался, и пришлось брать Турищева. Я сразу чувствовал, что с ним рано или поздно возникнут проблемы. Он был уверен, что пишет нетленку, а мы опускаем его до уровня ширпотреба. А Костик – мужик с понятием, с ним было бы легче. Но уперся – хочу жить, как привык, оставьте меня в покое. Его можно понять. Зарабатывает неплохо, а ответственности ноль.
«А ведь Шагуч, даже желая понравиться Тане, не рассказал нам этого, – удивилась Катя. – То ли боялся, что не поверим, то ли стеснялся. Ничего, Тане расскажу я. Мне кажется, она одобрит».
– Значит – не самоубийство и не Шагуч. Тогда кто?
– Конечно, эта девица… ну, медсестра. Во семейка, что отец, что сын. Вроде не красавцы, а бабы к ним липнут, как мухи к дерьму. Та же Лайма.
– Ну, Лайма вряд ли вышла замуж по большой любви.
– Это да. Она нетипичная баба. У нее мужская хватка. Знай приглядывай, а то урвет кусок из-под носа. Турищеву с ней повезло, сам-то он не из тех. Сегодня первый раз видел, чтобы она разнюнилась. Это мне вдруг подфартило. Я только что от нее. Держалась-держалась и сломалась. Все-таки нутро бабье. Я ей подсунул кое-какие бумажки, так она почти не читала. Завтра опомнится – а поезд уже ушел, – самодовольно закончил Жуков.
– Она очень переживает из-за Федора? – недоверчиво уточнила Катя.
– Ну, не из-за Федора, а из-за неприятностей. Сперва одно, теперь другое. Чтоб всегда быть на высоте, надо быть настоящим мужиком, а женщины, даже вроде Лаймы, они… Да черт с ней, с работой! Вот. Это тоже тебе, держи. – Сергей торжественно протянул Кате конверт.
Там лежало приглашение посетить один из модных бутиков и бесплатно выбрать любую вещь. Катя вспомнила, хозяин бутика недавно приносил в «Арт» свою рекламу. Тогда, очевидно, и преподнес Жукову приглашение.
– Лучше отдай жене, Сережа, а то она обидится.
– Так она же не узнает, – снисходительно улыбнулся Жуков. – Бери. Тебе пойдет.
– Нет, – возразила Катя, повернувшись так, что и без того короткий халатик ненароком задрался. – Забирай все, Сережа, и уходи. Если ты решил, что я ответила тебе сегодня «да», то ошибаешься. Это было «нет».
– Погоди… что значит – нет?
– Я вчера сказала тебе, что больше у нас с тобой ничего не будет, и не собираюсь менять решение, – вежливо сообщила Катя, с удовлетворением наблюдая, как собеседник сверлит взглядом грудь, колышущуюся под тонкой тканью. – Я думала, ты это понял, и не ожидала тебя сегодня.
– Но как же… я же… я сделал, как ты хотела. Рассказал Полухину, что был в день убийства на даче и видел там девчонку. Я сделал это ради тебя!
– Да? – изумилась Катя. – А разве не потому, что нашлись свидетели? У баб, конечно, логики ни на грош, однако и они иногда способны умножить два на два.
Сергей засопел.
– Ладно, тут ты меня поймала. Ну и что? Я был бы дураком, если бы признался без причины.
– А мы любим дураков. Липнем к ним, по твоему меткому выражению. Чего с нас взять?
– Я тебе нравлюсь. Если бы не нравился, вчера не получилось бы так здорово.
– Тебе, может, было здорово, а я лично привыкла к более изобретательному сексу, – не моргнув глазом, соврала Катя.
Умела она задеть за живое! Сергей переменился в лице и кинулся на нее, пытаясь опрокинуть. С трудом, но Кате удалось вырваться. Правда, халат остался в руках неудачливого насильника.
– Ох, с каким удовольствием я тебя засужу, – радостно объявила Катя. – Всегда мечтала о карьере Моники Левински. И работать до конца жизни больше не придется!
Жуков, вздрогнув,
