присоединился к шествию сидов и вступил в Подземный мир, он стал одним из них.
Как всегда, сталкиваясь с чем-то ирреальным, Анна терялась и в то же время ощущала трепетную готовность пойти без оглядки за тем, кто ее поманит. Ей не хотелось покидать мир, которого она опасалась и законов которого не знала. Странно, не правда ли? Но она вообще много чего не понимала. Например, как так вышло, что она вновь оказалась в компании Дэймона Диккенса, после того, как твердо решила не подпускать его к себе на пушечный выстрел.
– Ладно, говори, – вздохнул он, закуривая третью подряд сигарету.
– Кто этот человек, что написал… – Анна запнулась. – Автор этих статей. Ты его знаешь?
– Знаком ли я с ним лично? – Дэймон с наслаждением затянулся. – Да, знаком. – Медленно сцедил дым сквозь зубы. – Только когда мы познакомились, его звали Рик Дэвис. И он еще не был продажным журналистом.
– Кем же он был?
– Продажной шлюхой.
– Что ты имеешь в виду?
Дэймон немного помолчал.
– Как ты думаешь, откуда ему стало известно о развлечениях, которым таинственный «мистер N» предавался в компании таких, как я? Вижу, ты догадалась. Правильно. Он сам принимал в них участие. Сам был жертвой чужой необузданной фантазии и собственной любви к легким деньгам. Так же, как я.
– Не очень-то легкие деньги, как мне кажется, – пробормотала Анна.
– В моем положении выбирать не приходилось.
– Неужели все было так плохо?
– Кому-то другому, возможно, показалось бы, что нет. Не так плохо. Надо находиться… так сказать, в сердцевине момента, чтобы правильно понять цели и мотивы другого человека.
– Твои цели и мотивы часто вынуждали тебя торговать своим телом?
– Ну зачем ты так? – усмехнулся Дэймон, в то время как по лицу его растеклась восковая бледность. – Я же не стоял на панели и не подрабатывал в службе эскорта. Собственно, акт купли-продажи состоялся всего один раз. До этого я лишь время от времени принимал помощь от своих любовников мужского и женского пола – когда мне ее предлагали и когда я в ней особенно нуждался.
– Почему ты не работал?
Он объяснил это с легкостью, с какой объясняют правила сложения:
– Я художник, Анна. И всегда был художником. Мне требовалось время для того, чтобы писать картины. Много свободного времени. И при этом я должен был что-то есть, чтобы не протянуть ноги.
– А как же другие художники? Те, кто начинает с нуля, как и ты.
– Другие художники? – Он закашлялся от смеха. – О да, я видел этих других! Тех, кто целыми днями посиживает на ступенях Сакре-Кер, мечтая о горячем кофе с булочкой. Художники! К тридцати годам они все уже законченные пьяницы.
– И что же, всегда находились люди, готовые взять тебя на содержание?
– Я не всегда находил в себе силы ответить согласием, вот в чем дело. Даже когда таким людям удавалось облечь свое предложение в чрезвычайно деликатную форму. Я шел на это только в крайнем случае.
– Какой случай будем считать крайним?
– К примеру, когда ты пытаешься, не бросая живописи, получить высшее образование и опять-таки не помереть с голоду.
– Цель оправдывает средства, не так ли? – проронила Анна.
Дэймон смерил ее саркастическим взглядом.
– Ай-ай-ай, кто это говорит? Девочка, у которой всегда все было!
Ей стало неловко.
– Извини.
– Я не люблю вспоминать о тех временах, когда моя цель оправдывала любые средства. – Он покачал головой, глядя на нее с той же беспощадной иронией. – Но ты меня вынуждаешь.
– Пожалуй.
– Надеюсь, твои вопросы продиктованы не похотью.
– Надеешься? – вспылила она ни с того ни с сего. – А почему, собственно, ты на это надеешься? Разве похоть, чужая и твоя собственная, сослужили тебе плохую службу во времена твоей молодости? Разве не на нее ты делал ставку, предлагая свое тело тем, кто был в состоянии за него заплатить?
Это было жестоко и бестактно. Застонав, Дэймон сжал пальцы в кулаки. Анна уже приготовилась получить по заслугам. Но он сдержался.
– Ладно. Ладно. – Голос его звучал хрипловато. – Ты хочешь, чтобы я сказал, и я скажу. Тем более что я никогда этого не скрывал. А если и умалчивал об отдельных событиях, то… О, shit! С какой стати я оправдываюсь перед какой-то лицемерной сучкой?
Она это проглотила.
– Не надо думать, что я пристраивал свою задницу под каждого встречного-поперечного, – продолжил он с ожесточением. – Я бы предпочел не делать этого вовсе, но… Представь себе Гарвард! Плата за обучение, плата за проживание. Первые два года я пользовался гостеприимством одной весьма состоятельной супружеской пары, потом скрашивал одиночество профессора Лемана с кафедры высшей математики. К счастью, он держал себя в рамках.
– А супруги? Извини, мне просто любопытно. Как ты с ними познакомился? Через интернет? Интеллигентная супружеская пара ищет молодого человека без вредных привычек для совместного досуга… Так, что ли?
– Нет. – Дэймон снова потянулся за сигаретами, и Анна с трудом удержалась от того, чтобы не сделать ему замечание. – Я не искал их специально. Мы познакомились в городском парке, я и Лилиан. Она сидела у фонтана и ела мороженое, а я набросал в блокноте ее портрет. Мы поболтали. Ровно через пять минут стало ясно, что она умирает от желания. Я был голоден, молод, красив, и ни одна скучающая, обеспеченная женщина старше сорока лет была ни в силах передо мной устоять. Она привела меня домой, отмыла, накормила, напоила и уложила в кроватку.
– Все получилось?
– Конечно. Как я уже сказал, я был молод, красив… К тому же преисполнен благодарности. Да и Лилиан была вовсе не дурна собой. Я разрабатывал ее, как золотоносную жилу, до самого вечера. А потом появился Ричард, ее муж, она похвасталась своим новым приобретением, и по блеску его глаз я сразу же понял, что дело в шляпе.
Представить все это не составляло никакого труда. Талантливый, невероятно сексуальный юноша, с прелестной покорностью исполняющий прихоти двоих пресыщенных буржуа. Постепенное расширение границ дозволенного, игры в рабов и господ… пока только игры.
– И все же ты сбежал от них к профессору. Почему?
– Все рано или поздно приедается, а секс без любви – тем более. Заскучав, они начали ссориться, изводить меня своей бесконечной ревностью, устраивать сцены со слезами и мордобоем… Это было невыносимо. Я позволил им оплатить очередной семестр и свалил от них к старине Грегу Леману. К тому времени он уже был для меня просто Грег.
Пробуя представить старину Грега, Анна почему-то представила собственного отца и безудержно захохотала.
– Очень смешно – проворчал Дэймон.
Но в углах его глаз тоже плескался смех.
