пожилая женщина в строгом платье и чепце с атласными лентами:
— Миледи! Я смотрительница женских покоев. Прошу вас следовать за мной. — Кутаясь в короткую накидку, пошла вперёд.
Перебирая подрагивающими руками ремень котомки, Янара посмотрела на Рэна, ожидая, когда он спешится.
Рэн подбодрил её улыбкой:
— Скоро увидимся.
Лорд взял его коня под уздцы и повёл в другую сторону.
— 1.31 —
Сбросив плащ, Рэн положил перевязь с мечом на каминную полку и развалился в кресле. Слуги подкинули в камин дров, принесли вина и стали готовить ванну. В Башне Гербов (так называли постройку, отведённую для проживания именитых гостей) в каждых покоях имелась купальня — облицованное мрамором помещение с жаровнями для подогрева воды. На первом этаже находилась общая баня с парилкой и бассейном. Сейчас все палаты пустовали — великих и малых лордов, приехавших на коронацию, временно поселили в Башне Молчания. Само название говорило о том, чем занимались там владельцы феодов: они молчали.
Об этой традиции, принятой несколько веков назад, Рэну поведал Святейший отец. Перед важным событием влиятельных людей собирали в одном месте и, во избежание споров и проявления недоброжелательности, запрещали им общаться. Идея отличная, однако Рэн обладал хорошим воображением. Перед внутренним взором рисовались картины, как из рукавов извлекаются записки и исчезают в других рукавах. Башню Молчания оплетала невидимая глазу паутина заговоров и интриг, изжить их с помощью тишины невозможно.
— Оставьте нас, — прозвучал голос матери.
Рэн оторвал взгляд от окна, обрамлённого лепными вензелями. Отставил кубок и принялся расстёгивать куртку:
— У тебя что-то срочное? Я хочу сперва помыться.
Лейза дождалась, когда слуги выйдут. Опустилась перед Рэном на пол и, вцепившись в сапог, потянула на себя:
— Я вся извелась! Ты поступаешь очень неосмотрительно.
— Ты же знаешь, я всегда смотрю по сторонам.
— Мне сейчас не до шуток.
Высвободив ногу из сапога, Рэн осторожно пошевелил пальцами. Из-за старой травмы голени, полученной на тренировке, в стопе иногда застаивалась жидкость. Чтобы спала отёчность, приходилось периодически снимать обувь и массировать ногу. За последние пять дней Рэн ни разу этого не делал, опасаясь, что без чужой помощи не сумеет обуться, а просить наёмников он не хотел. О болезнях короля позволено знать только верным слугам, личному лекарю и матери.
— Болит? — спросила Лейза.
— Ноет. Сейчас пройдёт.
Отбросив сапог, мать взялась за второй:
— Я не верю местным шарлатанам. Поговори с лордом Айвилем. У него наверняка есть хороший лекарь. Или хочешь — я сама поговорю.
— Ты доверяешь ему?
— В Шамидане он держит всех на крючке, поэтому его не любят. То, к чему он стремится, можешь дать только ты. Он это знает и будет всячески доказывать тебе свою верность. Единственное, что меня беспокоит…
Отряхнув руки, Лейза поднялась и, осмотрев комнату, скрылась за спиной Рэна.
— Что тебя беспокоит? — спросил он, выгнув шею.
Мать поставила перед ним низкий табурет, обитый бархатом.
— Когда-нибудь тайны, которые уходят в могилу, сведут в могилу его самого.
— Рядом с ним всегда сыны Стаи.
Лейза с сомнением покачала головой. Села на табурет и, умостив больную ногу Рэна у себя на коленях, стала массировать стопу:
— Здесь герцог Лагмер.
— Знаю. Лорд Айвиль доложил.
— Лою было десять, когда я видела его последний раз. За двадцать лет он ничуть не изменился.
— Такой же желторотый птенец? — усмехнулся Рэн.
— Такой же жестокий, трусливый и хитрый. В детстве он убил крестьянскую девочку, прибежал в соплях и слезах к отцу и сказал, что нашёл в камышах труп. Кто-то из крестьян видел их вместе у реки. Но Лой божился, что весь день читал в беседке и его с кем-то перепутали. За лжесвидетельство крестьянам отрезали языки. В убийстве ребёнка обвинили пастуха и отправили на плаху. Дело не получило бы огласки, если бы девочку не изнасиловали палкой. Ей разорвали все внутренности.
Рэн скривился:
— Зачем ты это рассказываешь?
— Хочу, чтобы ты знал, с кем тебе придётся иметь дело. Я уверена, что именно он убил Холафа Мэрита. Их видели вместе на сожжении тела королевы Эльвы.
— Это не доказывает его вину.
— Мне не нужны доказательства. Я прочла признание в его мерзких глазах.
— Мама, — проговорил Рэн с досадой. — Дай мне самому сложить мнение о людях.
Лейза провела ладонями по его ноге:
— Ну вот, покраснела. Уже лучше?
Он встал, потоптался на месте:
— Совсем другое дело! Я в купальню.
— Подожди. Потом ты не найдёшь для меня времени. А завтра у тебя важный день.
Важный… Лорд Айвиль сообщил, что Знатное Собрание пожелало выслушать претендентов на престол, чтобы решить, кто станет королём. Семёрка великих лордов вознамерилась показать всем, кто в королевстве главный. Только Рэну плевать на их показное величие. К этому разговору мать готовила его целых двадцать лет.
— Как ты сюда доехала? Надеюсь, без происшествий? — спросил Рэн и выругался про себя. Какой же он невнимательный! Следовало поинтересоваться раньше.
— Нам повезло с погодой.
— Лорд Айвиль не сильно докучал?
Лейза почему-то уклонилась от прямого ответа.
— Я познакомилась с его сыном. Кстати, он тоже приехал на коронацию. Очень воспитанный и умный молодой человек.
— А его отец? — допытывался Рэн. В голове билась мысль: надо что-то делать с сыновьей ревностью.
— Лорд Айвиль сдержал обещание. Его люди привезли в монастырь узника с поля Живых Мертвецов.
— Фаворита королевы Эльвы?
— Он оказался довольно разговорчивым, — ответила Лейза, поднимаясь с табурета. — Сразу всё выболтал.
— Ты нашла стихотворение отца?
— Оно спрятано в Королевской крепости. Туда никого не пускают. Я подожду.
— Всё, хочу помыться, — сказал Рэн, расстёгивая куртку.
— Подожди.
— Что ещё? — спросил он, уже сообразив, о чём пойдёт разговор.
В дверь постучали. Лейза оправила платье и состроила недовольную гримасу.
Получив разрешение войти, порог переступил лорд Айвиль, держа под мышкой несколько тетрадей в кожаных переплётах. Взглянув на мать Рэна, усмехнулся:
— Понял. Зайду позже. — И удалился.
Лейза набрала полную грудь воздуха и выпалила на одном дыхании:
— Мне доложили, что ты привёз в замок вдову герцога Мэрита.
— Да, привёз.
— Зачем?
— Я влюбился.
— Рэн! Не шути так!
— Я не шучу. — Он подошёл к столу и наполнил кубок. — Выпьешь?
За спиной гудела тишина.
Рэн обернулся:
— Тебе нужны какие-то объяснения?
— Да, я твоя мать и жду объяснений.
Он осушил бокал. Вытер губы:
— Ты любила моего отца?
Лейза вспыхнула:
— Это запрещённый приём!
— Почему? Ты лезешь в мою личную жизнь, я тоже хочу покопаться в твоей. Ты вышла замуж в четырнадцать.
— Почти в пятнадцать.
— В двадцать два стала вдовой. Ты знала моего отца восемь лет!
— Семь.
— Ты говорила, что он
