‒ А если тебе не понравится?
‒ С тобой понравится. Я знаю точно.
Сглатывает, ожидая моего ответа, словно смертельного приговора и через минуту разочарованно выдыхает, решив, что откажу в её желании. Ей стыдно за свою просьбу настолько, что тело подо мной сжимается, а ладошки упираются в мою грудь, желая оттолкнуть.
Но я не даю девушке такой возможности, резко опускаясь вниз и через секунду с остервенением зарываюсь лицом между самых восхитительных ножек. Лана взвизгивает в попытке свести бёдра, но я развожу их так широко, как только возможно и накрываю губами клитор. Слизываю первые соки возбуждения, и втягиваю губами горошину, тут же отпускаю и дую, чем вызываю громкие стоны Вишенки. Звуки девичьего удовольствия ложатся тонким покрывалом на плечи, подстёгивая сделать её первый раз незабываемым.
‒ Ещё!
Атакую сладкую киску, раздвигая языком нежные складочки и тараня пульсирующую сердцевину, в которую уже мысленно ворвался напряжённым членом, желающим погрузиться в тугие стенки. С рычанием вгоняю в Лану два пальца, и она выгибается мне навстречу, подставляя под щелчок языка пылающий клитор.
Глубоко проникаю, отчего Вишенка сжимает меня бёдрами и скулит, желая большего. Словно ей недостаточно того, с какой жадностью мой голодный рот вылизывает её влагу, вбирая всё без остатка. Её ладонь зарывается в мои волосы, притягивая ещё ближе, словно впечатывая губами с истекающую соками киску.
‒ Ещё, Лис…
‒ Нравится?
‒ Да-да, безумно нравится!
Женское тело пронизывает дрожью удовольствия, снова и снова сотрясая мелкими разрядами на кончике моего языка, возвращаясь заметной вибрацией. Лана часто дышит, не сдерживаясь в стонах и выкрикивая моё имя, которое, смешиваясь со звуками её удовольствия, разносится по комнате возбуждающей музыкой. Такая отзывчивая. Горячая. Чувственная.
Вбираю клитор, сжимая губами, ввожу пальцы максимально глубоко и Лана кончает, сопровождая свой финал громким вскриком и протяжным стоном. Упираюсь лбом в подрагивающий животик, провожая затихающие всполохи её нового удовольствия, которое она впервые испытала со мной. Это она непременно запомнит, прогоняя в мыслях снова и снова мои жадные вылизывания.
Не позволяю ей опомниться и прокомментировать новые эмоции, нависаю сверху и с рычанием врываюсь в узкую киску, прикрыв глаза. Лана тут же обхватывает меня ножками, сжимая бёдра, и выгибается дугой, подстраиваясь под каждый мой рывок. Так, как мне нужно. Нам нужно сейчас.
Ускоряюсь, схватив Вишенку за бёдра и погружаясь в горячую сердцевину, которая принимает меня без остатка. Лана стонет, закатывая глаза с каждым глубоким проникновением и шевелит губами, нашёптывая всевозможные нежности, среди которых я слышу своё имя.
Шлепки становятся громче, движения бёдрами активнее, а внутри горячей узости нарастает давление, когда, наконец, Лана взрывается, приходя к своей кульминации и утягивая меня вслед за собой. Кажется, мы стонем в унисон, сотрясаясь телами в оргазме и сжимая друг друга до боли. Но это настолько восхитительно и горячо, что я готов снова повторить её просьбу, позволившую открыться передо мной до самого основания.
Мне кажется, я на какое-то время дезориентирован и потерян, а когда прихожу в себя, чувствую губы Ланы, впивающиеся в мой рот и срывающие поцелуй. Золотистые раскаты яркими огнями рассыпаются в довольном взгляде, и я понимаю, что Лана испытала невероятное наслаждение, за которое меня сейчас благодарит.
‒ Тебе понравилось?
‒ Да. Но я решилась попросить только сегодня, когда алкоголь развязал мне язык, а стыд уступил место сокровенным желаниям. Больше не попрошу.
‒ А больше и не надо. Твоё тело само прокричит о желаниях, а я непременно услышу.
Падаю спиной на холодные простыни, притягивая Лану и укладывая на грудь. Молчит, устраиваясь в моих руках.
‒ В душ пойдём?
‒ Да. Сейчас. Я только на секундочку закрою глаза…
Улыбаюсь, понимая, что Вишенка вымотана горячей близостью и двумя оргазмами. Вряд ли способна куда-то идти, почти погрузившись в сон.
‒ Лисёнок?
‒ М?
‒ Ты начинаешь мне нравиться… ‒ целует меня куда-то в область сердца и тяжело выдыхает.
Глажу влажную спину девушки, как никогда ощущая себя счастливым рядом с хрупким телом, которое принесло в мою душу покой, окутав теплом и нежностью.
Независимо от моего желания, Лана вскрыла моё сердце и просто поселилась в нём, не спросив разрешения. Нет возможности сопротивляться новому чувству, заставляющему гореть мою душу и подчиняющему без возражений, есть только надежда, что когда-нибудь Вишенка сможет почувствовать ко мне тоже самое.
Глава 25С трудом разлепив глаза, осматриваюсь и утыкаюсь в Лиса, который стоит прямо передо мной. Бодрый и свежий, в строгом костюме, застёгивает пуговицы.
‒ Проснулась, Вишенка?
‒ Сколько времени? ‒ Попытка оторвать голову от подушки приносит головную боль ‒ неприятные последствия приятного вечера.
‒ Девять. Пей. ‒ Протягивает стакан с мутной жидкостью и я, не раздумывая, с жадностью поглощаю всё до последней капли. ‒ Сейчас станет легче.
‒ Спасибо, Лис Маркович.
‒ Как официально! А вчера ты шептала «мой нежный Лисёнок», ‒ улыбается, присаживаясь на край кровати.
‒ Это не я ‒ это коктейль, ‒ бурчу, уткнувшись в подушку.
‒ Помнишь события вчерашнего вечера? ‒ Сдвигает простынь, оголяя мою спину и прокладывает дорожку из поцелуев вдоль позвоночника. Вздрагиваю от каждого влажного касания твёрдых губ.
‒ Провалами в памяти не страдаю.
‒ Если каждая наша ночь будет похожа на эту, мы уложимся в несколько месяцев.
‒ Если каждая наша ночь будет похожа на эту, я с трудом смогу двигаться и исполнять каждое твоё желание. Выставишь моё истерзанное тельце возле порога, с надписью: «Затрахана до смерти», и будешь показывать гостям.
‒ По-моему, вчера я был в роли исполнителя желаний. Не так ли?
‒ Да, ‒ усмехаюсь, ‒ коктейль тебе в помощь.
‒ Я не против, чтобы иногда ты расслаблялась, но, ‒ делает паузу, прикусывая меня за плечо, ‒ подальше от наглых блондинов, распускающих руки. Кстати, кто он?
Была уверена, что Лис не станет спрашивать об Игнате, сделав вид, что вчерашний инцидент ему неинтересен, но нет…
‒ Бывший. ‒ Я всё ещё спиной к Кретову, распластанная на подушке.
‒ Вот значит, каких ты предпочитаешь мужчин, ‒ хмыкает и резко переворачивает меня лицом к себе. ‒ Так?
