Лана плывёт передо мной, призывно виляя задницей и возбуждая похотливые мысли. Её тело просто кричит о порочных желаниях, заставляя отбросить к чёртовой матери логику, рациональное мышление и правила.
С удовольствием понаблюдаю за представлением из первого ряда, потому как уверен ‒ это только начало вечера. Вишенка настроена на продолжение со всеми вытекающими последствиями, и не факт, что под последствиями подразумевается исключительно секс. Возможно, Лана сегодня уничтожит мою нервную систему, бросаясь колкостями и любого рода высказываниями в мой адрес. Но, при условии, что каждый выпад девушки будет сопровождаться бурным оргазмом, я заткнусь и проглочу всё, что в меня прилетит из этого прекрасного ротика.
Как только входим в квартиру, Лана скидывает туфли и подталкивает меня к креслу, лёгким толчком в грудь заставляя сесть.
Отходит на пару шагов, снимает платье, отбрасывая в сторону. Ведёт ладошками по собственному телу, томно вздыхая и прикусывая губу. Поддевает чулки, медленно и сексуально стягивая лайкру по прекрасным ножкам. Специально заводит, вспоминая наш первый вечер в этом месте и представление, которое я заставил её устроить для меня. Отворачивается, снимает лифчик, через плечо бросает в меня и достаточно метко попадает в цель. Длинные пальчики подхватывают кружевную ткань трусиков и тянут вниз, вместе с тем, как Вишенка наклоняется, раскрываясь передо мной в потрясающем ракурсе и снося к херам выдержку и сдержанность.
Моё личное представление. Нервно сглатываю, готовый сорваться с места и ворваться в неё, насаживая на себя, но собрав всю волю в кулак, остаюсь в кресле, потому что сегодня руководит она, не позволив мне проявить инициативу.
‒ Сними пиджак. И рубашку, ‒ приказывает, а я послушно выполняю требование сногсшибательной заразы. ‒ Вот так, Лисёнок, ‒ усаживается сверху, изучая мой торс ладошками. ‒ Я говорила, что ты невероятно пахнешь? ‒ Ведёт носом по шее, жадно втягивая мой запах.
‒ Нет.
‒ Нет? ‒ Выгибает бровку. ‒ А ещё мне нравится, как я пахну тобой…
Жадно впивается в мой рот, нагло врываясь языком, словно завоёвывает территорию для себя, подчиняя собственным требованиям. Смиренно принимаю её ласку, позволяя делать всё. Сегодня ведёт Лана. Только её желания, без запретов и ограничений. Расстёгивает ремень и ширинку, лишь даёт указания:
‒ Приподнимись.
И как только член оказывается в горячей ладошке, тихонько стонет, ощутимо сжимая плоть. Никогда не думал, что она способна так возбудиться лишь от одного вида мужского органа. Или это всего лишь слегка пьяная женщина, неспособная управлять собственными эмоциями?
Не успеваю домыслить, потому как Лана приподнимается, и сама насаживается на меня, тут же срываясь в дикие скачки на члене. Двигается резко, рывками, приподнимаясь до головки и опускаясь до самого основания. Без передышки и пауз в понятном только ей самой темпе. Упирается в мою грудь, оставляя следы от ногтей и болезненные полосы. Она не заботится о моём удовольствии ‒ сама желает дойти до финала и сорваться в экстаз. Пара фрикций и Лана громко кончает, замирая и продлевая собственное удовольствие.
‒ Ты пьёшь таблетки? ‒ Пальцы сжимаются на молочных бёдрах, а внутри грохочет желание дойти до собственного финала.
‒ Да…
Перехватываю инициативу, с силой вбиваясь снизу в тугую киску с громкими шлепками на стыке тел и догоняю её через минуту, с хрипом изливаясь внутри тесноты. Прижимаю к себе дрожащее тело, которое ощутимой пульсацией сжимает мой член в горячих тисках и вдыхаю блаженный вишнёвый аромат мягких волос.
‒ Каждый день тебя что ли поить коктейлями? ‒ смеюсь, прикасаясь к пухлым губам.
‒ Не советую. Завтра мне будет очень и очень плохо, ‒ кривится. ‒ Поэтому почти не пью. Это будет другая Лана, и она тебе не понравится.
‒ Мне всё в тебе нравится. Одно недоброе утро страдающей женщины я переживу. К тому же, знаю способ, как быстро избавиться от похмельного синдрома.
‒ Но это будет завтра, ‒ шепчет, ‒ а сегодня ещё продолжается. Ты выполнил не все мои желания.
‒ По нашему договору ‒ ты исполняешь мои. Забыла?
‒ Не забыла. Но ты ведь можешь сделать исключение один раз. Можешь ведь, мой нежный Лисёнок? ‒ её шёпот спускается вибрацией по коже, вызывая в моём теле призывную дрожь и желание продолжить подчиняться Вишенке в её требованиях.
‒ Могу.
‒ Пойдём в душ, ‒ сползает с колен, тут же опускаясь у моих ног, стягивает туфли, а следом брюки с бельём. ‒ Давай.
Беспрекословно повинуясь, следую указаниям хрупкой женщины. Опасаюсь спугнуть неожиданное проявление инициативы Ланой, вспоминая скованность и напряжение в нашу первую ночь. Согласен на сотню язвительных шпилек в свой адрес, если она разрушит собственные барьеры, выпустив на волю самые запретные желания.
‒ Помой меня, ‒ поворачивается спиной, собирая волосы на макушке, ‒ как тогда, в наш первый раз.
Выдавливаю в ладони гель, покрывая ароматной пеной каждый сантиметр бархатной кожи, не забывая скользнуть по сокровенным местечкам, отчего Лана рвано выдыхает и стонет, прикрыв глаза. Её тело снова пылает, притягивая, словно магнит. Оставляет меня одного, позволив ещё десять минут расслабиться под прохладным душем.
Даже сквозь шум воды, слышу, как она разговаривает по телефону. Голос спокойный и монотонный, возможно, звонок из отеля.
Возвращаюсь в спальню, застав Лану на кровати, откинувшись на подушках. Но, как только улавливает звук моих шагов, приподнимается на локтях и жадно скользит взглядом по телу, похотливо облизывая и призывно улыбаясь.
Чёрт. Она меня сегодня с ума сведёт
‒ Иди ко мне, ‒ подманивает пальчиком, словно голодного пса.
Нависаю сверху, устраиваясь между широко раскинутых ножек.
‒ Я могу быть сверху? Ты разрешаешь?
‒ Да.
‒ Это твоё желание.
‒ Нет.
‒ Интересно. И чего же ты хочешь, Вишенка?
‒ Я хочу… ‒ замолкает, прикусив губу. ‒ Я хочу… ‒ щёки становятся пунцовыми, а я с придыханием ожидаю сокровенное требование.
‒ Ну?
‒ Я хочу, ‒ приближается, шепчет на ухо, ‒ хочу, чтобы ты поцеловал меня там…
‒ Где? ‒ Понимаю, чего хочет Лана, но прикидываюсь идиотом. Хочу, чтобы она озвучила скрытые желания, так старательно скрываемые под маской безразличия.
‒ Между ножек… ‒ Стыдливо отводит взгляд, но я возвращаю её личико обратно, с наслаждением впитывая золотистые искорки в широко распахнутых глазах. ‒ Меня никто никогда там не целовал…
