Мишей-ментом было с точностью до наоборот. Ему на судьбе написано стать тем, кого он в силу своей должности обязан был сажать в тюрьму. И даже несмотря на то что почти в самом начале службы Мишамент был пойман на таком преступлении, что ему не то что служба в органах должна была быть закрыта, но и срок пришлось бы отсидеть, Миша-мент остался при своём благодаря дяде. Наш доблестный полицейский работал тогда участковым, ещё во времена, когда наркоту можно было купить только с рук, а не как сейчас, зайдя на правильный сайт через правильный браузер. Миша-мент начал с того, что продавал сначала только знакомым, затем совсем обнаглел, нарколыги стали приходить к нему прямо в кабинет. На подобную наглость уже трудно было закрывать глаза, и Мишу-мента приняли. Когда его машину остановили, он привычно достал удостоверение и очень был удивлён, когда удостоверение порвали и бросили ему в лицо со словами: «Тварь ты конченая». После вмешательства дяди Миша-мент уехал служить участковым в славный город Норильск с глаз подальше, но через пять лет вернулся, и его дела с тех пор шли всё лучше и лучше. На момент нашего с ним знакомства, как я уже сказал, Миша-мент был подполковником. Редкий человек. Человек-стереотип. Вся анекдотичность профессии, все домыслы, вся правда и неправда о полиции, всё худшее, что может думать гражданин о стражах правопорядка – это Миша-мент. Не скрою, когда я после знакомства с ним слышал от кого-нибудь «мент», я тут же невольно представлял рыхлый мякиш лица Миши-мента. Его жидкие рыжие волосёнки вокруг свободной от волос макушки. Нос, усыпанный жирными веснушками. Мне кажется, Миша-мент – единственный человек на планете, которого не может украсить даже парадная форма. Видел его один раз при параде, и тогда на мгновение решил, что он убил настоящего полицейского и снял с него мундир.
Я всегда был уверен, что Миша-мент не способен решить по-настоящему серьёзного вопроса, оттого никогда не случилось ситуации, чтобы я к нему обратился. Миша-мент – для чего-то примитивного и грязного, и его номер я хранил именно на такой случай. История с нашим автором как раз была из тех, что для Мишимента. И, конечно, не потому, что наш с вами общий знакомый настолько плох, но плоха статья, по которой он сел. Я сомневался в том, что Миша-мент сможет всё сделать сам, поэтому мне были нужны только его грязные ручки и способность входить в нужные кабинеты, а что делать, я ему сам расскажу. План был прост.
В последние месяцы общественность очень сильно возбудилась из-за различных неправомерных задержаний: громко бунтовали фейсбук и ютьюб, зачинались одни митинги, затем другие в протест того, что арестовали участников прошлых митингов и, что удивительно, это работало. Сначала с помощью соцсетей вытащили уже практически из камеры какого-то журналиста, затем ещё одну жертву спасли от реального срока, правда, жертва осталась со сроком условным. У меня этому было только одно объяснение – есть некая команда сверху по спуску пара с раздутого от давления самовара народного гнева. Толпе иногда нужно давать иллюзию, что она чем-то там управляет и вообще имеет значение. И наверняка после того, как были пересмотрены дела тех, кто должен был сесть, шум на местах был поднят немалый. Там точно перетрясали документы, пытаясь понять, из-за кого ещё может прилететь. Есть такая особенность людей на службе у государства – пытаться предугадать, предусмотреть заранее, попытаться выслужиться и угодить, не попасть под раздачу. Да и не только утех, кто на службе, это вообще особенность современного общества. Даже в офисе какой-нибудь компании, вообще никак не связанной с государством, подчинённые ведут себя точно так же. Они пытаются угадать настроение начальника в день, когда решили написать заявление на отпуск. Есть люди, что научились настроение начальника предсказывать по походке, как собака узнаёт, что хозяин не в духе, только по звуку проворачиваемого в замке ключа, когда тот возвращается домой. Пёс перестаёт лаять и не бросается с радостью, а аккуратно подходит поджав хвост. Да что там офисные, достаточно включить телевизор, чтобы увидеть всё своими глазами. Посмотрите юмористические шоу. Нет же никакого специального отдела, откуда спускают инструкцию, о чём и как шутить, но шутят ведь правильно, в рамках. И кто, по-вашему, это контролирует? Да сами и контролируют. Как псы, они прислушиваются к ключу в замке, чтобы угадать настроение. Но вернёмся к Мише-менту. Мне нужно было, чтобы он подсунул дело нашего автора в ту стопку, что наверняка сейчас перетрясается чьими-то судорожными руками в надежде предугадать. Подсунуть – не значит сделать незаметно, наоборот, убедить и разъяснить, что в этом деле есть потенциальный гнев начальства.
Мне не хотелось лично встречаться с Мишей-ментом, я воспользовался его визиткой и позвонил. Я обрисовал ему мой взгляд на мероприятие, и он согласился взяться за его осуществление. После того как я положил трубку, от Миши-мента пришла эсэмэс, где была только цифра. Я удивился его аппетитам, но в таком деле, стало быть, торг не к месту. Миша-мент перезвонил через неделю и сообщил, что дело нашего автора будет рассмотрено в Верховном суде по кассационной жалобе вместе с ещё десятком подобных.
Миша-мент попросил ещё денег, так как, по его словам, всё оказалось сложнее, чем он думал, и даже несмотря на то, что суду придётся удовлетворить кассацию, потому что на это есть чёткое указание, спущенное «сверху», нюанс в том, что судья Делин, который будет рассматривать жалобы, человек чересчур принципиальный и честный. Слово «честный» Миша-мент произнёс так, словно это самое мерзкое и грязное ругательство.
Когда я узнал фамилию судьи, то невольно улыбнулся и подвился тому, как удивительно иногда плетёт узоры жизненных линий судьба. Я знал судью Делина.
Член судебной коллегии по уголовным делам Верховного суда Российской Федерации Максим Делин, как мне кажется, судьёй не стал, а родился. Что на самом деле так и было. Не секрет, что судьи – это каста. Случайных людей там не бывает. И Максим Делин, конечно, родился в семье потомственных судей, но семейных традиций продолжать не собирался и вместо того чтобы, как полагается подростку, чья судьба предопределена, быть сдержанным, общаться только с теми, с кем надо общаться, и вообще следить, какие люди вокруг, связался не с самой удачной для его карьеры компанией, в которой вращался и я. Нам было по семнадцать лет, и Максима Делина мы опасались, ведь все знали, из какой он семьи, но, скажем так, и наши родители не были людьми простыми. И если, общаясь с нами, Делин
