наличие. К тому же более тщеславных созданий невозможно себе представить. Обнаружив, что прохожий случайно услышал их игру, эльфы и феи неизменно приставали к нему и спрашивали, как ему понравилась их музыка, – и горе тому неотесанному чурбану, который говорил им то, что у него было на уме, ибо его заставляли танцевать без перерыва неделю, еще один день, еще один час, еще минуту и еще секунду! Если же слушатель заявлял, что он потрясен и восхищен, торжествующие самолюбивые создания нередко его вознаграждали. Играя на лютне, Шимрод часто видел, как эльфы, большие и маленькие[17], в остроконечных шапках и зеленых камзолах с красными кушаками, залезали на ограду, чтобы его послушать. Если он давал понять, что замечает их присутствие, они рассыпались преувеличенными похвалами и просили сыграть еще. Время от времени эльфы, игравшие на рожках, спрашивали, не могут ли они присоединиться к нему и составить ансамбль; Шимрод каждый раз вежливо отказывался, так как совместное исполнение музыки с эльфами – исключительно опасное занятие. Неосторожный музыкант нередко обнаруживает, что уже не может остановиться – он продолжает играть днем и ночью, танцуя вдоль извилистого ручья, перелетая с одного дерева на другое, кувыркаясь и обдирая кожу среди кустов и колючек, блуждая по горным лугам и по подземным лабиринтам обителей фей[18]. Шимрод знал, что любые сделки с лесными созданиями, даже самые, казалось бы, незначительные, ни в коем случае нельзя заключать на предложенных ими условиях – совершенно необходимо предъявлять свои собственные требования и точно их оговаривать; в противном случае соглашение неизбежно приводит к самым печальным последствиям.
Внимание Шимрода не раз привлекала одна из слушательниц – прекрасная девушка-фея с развевающимися каштановыми волосами. Шимрод пытался заманить ее к себе, предлагая сладости. Однажды она подошла поближе и стояла, глядя на него, – рот ее кривился, глаза проказливо сверкали:
– Почему ты хочешь, чтобы я зашла в твой огромный дом?
– Сказать тебе правду? Я хотел заняться с тобой любовью.
– А! Но тебе не следует пробовать такие сладости – что, если ты сойдешь с ума и будешь вечно преследовать меня тщетными мольбами?
– Тщетными? Вечно? И ты всегда будешь мне жестоко отказывать?
– Может быть.
– А если ты обнаружишь, что теплая человеческая любовь приятнее ваших мимолетных птичьих совокуплений? Тогда кто кого будет умолять и вечно преследовать? Какая сохнущая от любви фея будет надоедать мне тщетными жалобами?
Недоумевая, фея скорчила гримасу:
– Такое мне никогда не приходило в голову.
– Заходи – и мы посмотрим, кто кому больше понравится. Сначала я налью тебе гранатового вина, и мы согреемся у пылающего камина.
– А после этого?
– После этого мы проверим, чья любовь теплее.
Молодая фея сложила губы трубочкой, изображая шутливое негодование:
– Мне не подобает заигрывать с незнакомцами.
– Но мы уже знакомы. Уже сейчас, глядя на меня, ты просто таешь от любви!
– Я боюсь! – Фея убежала, сверкая пятками, и Шимрод больше ее не видел.
Наступила весна – снег растаял, луг украсился цветами. Однажды, солнечным утром, Шимрод покинул усадьбу и стал бродить по лугу, наслаждаясь цветами, яркой зеленью и пением птиц. Он нашел в траве тропу, раньше не попадавшуюся ему на глаза; она вела в лес, на север.
Заинтригованный, он направился по тропе и вступил под сень раскидистых толстоствольных дубов – тропа вилась то влево, то вправо, перевалила через пологий холм, спустилась в тенистую лощину, снова поднялась и пересекла поляну, пестрящую голубыми васильками и окруженную, как частоколом, высокими серебристыми березами. Когда тропа заставила его подняться на небольшое обнажение черных скал, Шимрод услышал доносившиеся из леса жалобные вопли, прерывавшиеся глухим стуком. Стараясь производить как можно меньше шума, Шимрод пробрался через чащу туда, откуда исходили странные звуки, – перед ним открылся окаймленный редкими скалами болотистый пруд с зеленовато-черной водой. На берегу пруда длиннобородый тролль с несообразно большой дубиной в руках колотил тощее пушистое существо, висевшее, как тряпка, на веревке, протянутой между двумя деревьями. С каждым ударом существо вскрикивало, умоляя тролля сжалиться:
– Перестань! Больше не надо! Ты ломаешь мне кости! Разве у тебя нет сострадания? Ты обознался, это совершенно очевидно! Меня зовут Грофинет! Не надо! Где твоя логика, где твой разум?
Шимрод шагнул вперед:
– Перестань его бить!
Коренастый тролль, на три головы ниже Шимрода, подпрыгнул от неожиданности, приземлившись лицом к волшебнику. У тролля не было шеи – голова росла из плеч. На нем были грязные штаны и кожаная безрукавка; кожаный гульфик защищал его огромные гениталии.
Шимрод подошел еще на несколько шагов:
– Зачем ты избиваешь бедного Грофинета?
– Зачем, зачем… Чего пристал? – вызывающе проворчал тролль. – Потому что так ему и надо! Потому что каждое дело нужно доводить до конца!
– С последним утверждением трудно спорить, но оно не отвечает на мой вопрос.
– Отвечает или не отвечает, тебе-то какое дело? Ступай своей дорогой. Я хочу сделать отбивную из этого ублюдка, порожденного двумя кошмарами!
– Это ошибка! – возопил Грофинет. – Ее необходимо исправить, пока не поздно! Опустите меня, чтобы мы могли поговорить спокойно, без предубеждения.
Тролль огрел его дубиной:
– Молчать!
Прилагая лихорадочные усилия, Грофинет высвободился из слегка распустившихся от сотрясений пут, спрыгнул на землю и принялся скакать туда-сюда по опушке на длинных ногах с большими ступнями, уворачиваясь от тролля, гонявшегося за ним с дубиной. Шимрод, в какой-то момент оказавшийся между ними, изловчился и столкнул тролля в пруд. На поверхность болотистой заводи поднялось несколько маслянистых пузырей, после чего она разгладилась и больше не возмущалась.
– Вы очень своевременно утопили тролля, сударь, – сказал Грофинет. – Я перед вами в долгу.
– Пустяки, не преувеличивай, – скромно отозвался Шимрод.
– Сожалею, но наши мнения на этот счет расходятся, – возразило пушистое существо.
– Действительно, – поднял брови Шимрод. – Я поторопился ответить, не подумав. А теперь мне пора, желаю тебе всего наилучшего.
– Одну минуту, сударь! Могу ли я узнать, кому я обязан своим избавлением?
– Меня зовут Шимрод – я живу в Трильде, примерно в миле отсюда, если идти по лесной тропе.
– Удивительно! В этих местах люди редко бродят в одиночку.
– Я немного разбираюсь в магии, – пояснил Шимрод. – Полулюди меня избегают. – Смерив Грофинета взглядом с головы до ног, он заметил: – Должен сказать, что никогда не видел подобных тебе созданий. Какого ты происхождения?
Грофинет высокомерно выпрямился:
– В благородном обществе такие вопросы редко обсуждаются.
– Прошу прощения! Впредь я постараюсь сдерживать свою невоспитанность. Что ж, всего хорошего, до свидания.
– Я провожу вас в Трильду, – вызвался Грофинет. – Здесь можно запросто угодить в опасную ловушку. У меня нет другого способа вас отблагодарить.
– Как тебе угодно.
