– Я – энергомаг. Для вас это не новость. Так к чему удивляться? – подняла я бровь.
Да, приходится выдавать некоторые свои секреты, но без них этот упертый господин даже не подумает поверить мне.
– Способности энергомагов до сих пор не изучены до конца, – нехотя ответил ректор. – Да и представителей вашего вида… днем с огнем не сыщешь.
Очень хотелось ляпнуть что-то в духе «а не надо было нас истреблять». Но ректор вряд ли имеет отношение к тем давним событиям.
– Господин Агарес, – произнесла я, – посмотрите на нас. Мы не сопротивляемся. Сидим расслабленно и не чувствуем за собой никакой вины. Быть может, вы все-таки войдете в наше положение и допустите мысль, что атаковали не мы, а нас?
– Хотите, чтобы я вам поверил? – недоверчиво усмехнулся ректор. – Вам?! А кому именно, не подскажете? Быть может, беглянке из гильдии воров, которая умудрилась обокрасть даже собственных хозяев? Но попалась, и те неожиданно сдали ее законникам, вместо того, чтобы разбираться самим.
И он посмотрел на Тату, лицо которой вдруг стало абсолютно непроницаемым.
– Или вышибале из бедных кварталов, который решил, что он в своем праве, когда избивал до полусмерти наследника известной семьи, зашедшего в дешевый трактир?
Ректор перевел взгляд на Грога, лицо которого исказилось от плохо сдерживаемой ненависти.
– Или двум молчаливым наемникам, прошлое которых вообще никому не известно и которых поймали при самых странных обстоятельствах: они умудрились заснуть в тайнике члена кабинета министров во время его ограбления!
Ректор указал на братьев-близнецов, а у меня чуть глаза на лоб не полезли. В смысле – заснуть?! Ну разве что… разве что тайник был напичкан заклятьями против обитателей Хаоса. Но с чего бы это?..
Тем временем ректор продолжал свой разгром:
– А может, последовательнице известной запрещенной секты магов земли, которую поймали совершенно случайно – в борделе во время обыска.
Нани резко побледнела.
– Или вы предлагаете поверить сыну пекаря, который убил собственного отца? – Господин Агарес развернулся к Пузачо.
А в кабинете установилась тотальная тишина.
Пузачо?..
Убил?..
– Или вы, госпожа староста, хотите, чтобы я поверил лично вам? Никому не известной безродной девице, пойманной во время нападения на члена кабинета министров? – продолжил ректор, но я все еще не могла прийти в себя после его слов о Пузачо, на которого покосились все члены курса одновременно. – Может, у вас есть какая-то законная причина, по которой вы атаковали столь известного лорда? Вы ведь упорно корчите из себя такую законопослушную особу!
– Если бы все лорды Средимирья были бы столь же законопослушными, как я, я бы здесь никогда не оказалась, – четко проговорила, глядя ему в глаза.
– Обвиняете собственного обвинителя? Как это предсказуемо, – усмехнулся ректор.
А я начала выходить из себя.
– Как это предсказуемо, что закон верит известному лорду, а не оскорбленной им безродной девице, – процедила в ответ.
– Что, хотите сказать, что не наносили ему тяжелых травм? – Ректор сложил руки на груди, всем своим видом демонстрируя абсолютное отсутствие веры в любое из моих слов.
– Тяжелые травмы? Вы их лично видели? – фыркнула я, стараясь за смехом скрыть свою злость. – Или теперь в Средимирье тяжелой травмой считается пощечина и удар по паху во время нападения на девичью честь?
– Да кому нужна ваша честь? – огрызнулся ректор, устав пикироваться со мной.
– Не поверите, но многим! – не выдержала я, вскакивая. – И вашему племяннику в том числе!
Ректор побледнел от злости.
– Сама не знаю, в чем причина? – Я выдавила не менее злой смешок. – Может, вы мне скажете, что еще нужно на себя надеть, чтобы все похотливые мерзавцы сразу уяснили: здесь им не рады! – Я вытянула руки в стороны, демонстрируя наличие длинных рукавов и перчаток; опустила взгляд, предлагая оценить длину платья и закрытые кожаные ботинки.
– Сядьте на место, адептка Кайра, – процедил ректор, отвернув голову.
– Да какая же я адептка? – усмехнулась я, всплеснув руками. – Я же безродная лгунья, не удостоенная чести лицезреть вас.
Ректор вздрогнул и резко перевел взгляд на Леона, словно подозревая, что их давний разговор не был конфиденциальным.
– Наверное, стоит поблагодарить узника Черной башни за то, что он наконец свел нас лицом к лицу! Ведь если бы не нападение на стены его темницы, мы бы так и не встретились вплоть до нашего выпуска!
– Ты все видишь. Больше я это выслушивать не могу, – неожиданно устало произнес ректор, бросив взгляд на своего гостя, а затем вышел из кабинета.
Старшекурсники вышли вслед за ним, и мы остались наедине со странным гостем ректора.
– Неужели он реально думает, что мы позвали своих дружков-преступников погулять на полянке перед Черной башней и покидать друг в друга смертельными заклятьями? – с искренним недоумением вопросила я. – К тому же ради этого веселья взломали защиту академии! Ведь если он так НЕ думает, то… Это обвинение в государственной измене?..
– У вас очень острый ум, Кайра, – ответил мне мягкий, обволакивающий голос незнакомца.
– Вы думаете, что это были наши сообщники? И что мы хотели уничтожить мага в башне? – У меня закончились вежливые слова, и я недоверчиво усмехнулась. – Серьезно?!
– Как-то хорошо мы все подгадали с набором на курс, верно, ребята? – Тата тоже усмехнулась, но, в отличие от меня, весело. – Все заговорщики разом попали в один набор. Это ж надо было умудриться отличиться таким везением. – Она посмотрела на дверь, за которой скрылся ректор. – Или он думает, что мы составили этот коварный план прямо здесь? Так сказать, в отместку?
– Не лучшее время для сарказма, – осекла ее Нани, внимательно глядя на мужчину в углу.
Она, так же, как и я, подозревает в нем Главного Дознавателя империи?
– Оставьте нас с адепткой Кайрой наедине, – попросил мужчина.
Мы с ребятами старались не смотреть друг на друга: слишком много секретов раскрыто, слишком много тайн вывалено на всеобщее обозрение. Это требовало времени и осмысления. А сейчас… мои однокурсники вышли.
Он решил разговаривать с каждым по отдельности… Плохо.
Мужчина прошелся по кабинету и остановился у полки с книгами.
– Вы спрашивали у адепта Леона о термине «гнев императора», – произнес он.
– Да, – ответила спокойно; врать нет смысла: он был здесь и слышал, как я задавала этот вопрос.
– А что, если я вам скажу, что это вовсе не термин?
– И что же это? – нахмурилась я, пытаясь понять, к чему он ведет.
