им мечтать, что и они когда-нибудь будут так же блистать.
Услышав звуки «Возрождения», приятели изумились. Когда губная гармоника перестала играть, письмо наконец упало – видимо, его протолкнули снаружи.
Они обсудили происшедшее, пытаясь понять, что все это значит. Вопросы приходили из 1980 года. Сэри Мидзухара уже родилась, но еще была маленькой. Значит, и песню еще никто не знал.
На ум приходило только одно: именно «музыкант из рыбной лавки» был автором «Возрождения». Спасителем брата и сестры Мидзухара.
В письме он говорил, что ответ лавки Намия его удивил, но он собирается еще раз подумать о своем выборе. Также автор письма просил о непосредственной встрече.
Приятели не знали, как быть. Должны ли они рассказать «музыканту из рыбной лавки» о том будущем, которое его ждет? Надо ли сообщить ему, что в рождественскую ночь он погибнет в пожаре в детском доме «Марукоэн»?
Рассказать правду предложил Кохэй. Мол, тогда он, может быть, спасется.
Однако Сёта сказал, что тогда погибнет брат Сэри Мидзухары. Кохэй не нашелся что возразить.
Решение предложил Ацуя. О пожаре говорить не надо.
– Даже если мы ему об этом расскажем, он не поверит. Решит, что это жуткое предсказание, и просто огорчится. А потом все равно забудет. К тому же мы знаем о пожаре в детском доме и о том, что Сэри Мидзухара будет петь «Возрождение». Это, наверное, уже нельзя изменить. Что ни напиши, результат будет один. А значит, надо просто его подбодрить.
Сёта и Кохэй согласились. Итак, что же написать?
– Я хотел бы его поблагодарить, – сказал Кохэй. – Если бы не он, Сэри Мидзухара, возможно, не стала бы певицей. И мы бы не услышали «Возрождение».
Ацуя был согласен. Сёта тоже не возражал.
Они долго обдумывали текст и в самом конце письма написали следующее:
«Ваше стремление двигаться по пути музыки не будет бессмысленным.
Будут люди, которых спасут ваши песни. И музыка, которую вы создали, обязательно останется в этом мире.
Если вы спросите, откуда такая уверенность, я не смогу вам ответить, но я в этом убежден. Верьте в себя до конца. До самого, самого конца.
Больше я ничего сказать не могу».
Они положили письмо в ящик для молока, а через некоторое время снова открыли его. Письмо исчезло. Видимо, попало к «музыканту из рыбной лавки».
Они ждали, вдруг придет ответ, – вот и сидели до сих пор в лавке, закрыв заднюю дверь.
Однако ничего не происходило. До сих пор, сразу после того, как они клали письмо в ящик, через щель бросали ответ. Возможно, музыкант, получив послание, что-то для себя решил.
– Тогда я открываю дверь. – Ацуя встал.
– Подожди чуть-чуть. – Кохэй дернул его за штанину. – Ну хоть немножко.
– Чего?
– Ну пожалуйста. – Кохэй облизал губы. – Давай еще немного подержим дверь закрытой.
Ацуя нахмурился:
– Для чего? Ответа из рыбной лавки, наверное, уже не будет.
– Я знаю. Это уже не важно.
– А чего тогда?
– Да я подумал – вдруг еще кто-нибудь напишет.
– Чего?! – повторил Ацуя и, разинув рот, посмотрел на приятеля сверху вниз. – Ты что несешь? Если оставить дверь открытой, время остановится. Ты что, не уяснил?
– Уяснил, конечно.
– Значит, должен понять, что сейчас не время для подобных развлечений. Я вас поддерживал до самого конца просто потому, что мы случайно в это ввязались. Все, хватит играть в консультантов по вопросам сложных жизненных ситуаций.
Ацуя вырвался от Кохэя и пошел к задней двери. Открыл ее, вышел на улицу и проверил время. Пятый час.
Еще пару часов…
Он собирался уйти отсюда после шести. Тогда уже начнут ходить электрички.
Ацуя вернулся в комнату, где с мрачным видом сидел Кохэй. Сёта чем-то занимался в телефоне.
Ацуя сел на стул. Пламя стоявшей на столе свечи дрожало. Наверное, снаружи дует.
Оглядывая покрытые сажей стены, Ацуя подумал: «Какой все-таки странный дом. Почему здесь происходит нечто сверхъестественное? И почему мы в это вляпались?»
– Не знаю, как сказать… – пробормотал Кохэй. – Я сегодня ночью впервые в жизни почувствовал себя полезным. Это я-то – такой балбес!
Ацуя сморщился.
– И что, будешь продолжать консультировать тех, кто столкнулся с трудностями? А ведь это ни сэна тебе не принесло.
– А кто говорит про деньги? Я и не собираюсь на этом зарабатывать. У меня раньше никогда не было такого, чтобы серьезно обдумывать какие-то проблемы ради других, и выгода тут ни при чем.
Ацуя громко прищелкнул языком.
– Ну, обдумал ты проблему, написал письмо – и что? Наши ответы все равно не пригодились. Олимпийка вон вывернула наш совет, как ей было удобно, да и музыканту мы ничем не смогли помочь. Я же сразу говорил: нечего таким, как мы, лезть в чужие дела и давать кому-то советы.
– Но ты ведь сам обрадовался, когда прочитал последнее письмо от Лунного Зайца?
– Да, виноватым я себя не чувствовал. Но ты пойми меня правильно: не нам высказывать свое мнение другим людям. Мы… – Ацуя ткнул пальцем в сумку, лежавшую в углу, – мы – мелкие воришки.
Кохэй с обиженным видом замолчал и потупился. Ацуя хмыкнул. И тут вдруг вскрикнул Сёта:
– Смотрите!
Ацуя от удивления даже привстал.
– Что случилось?
– Вот, смотри! – Сёта показал ему свой телефон. – В интернете пишут про лавку Намия.
– В интернете? – Ацуя нахмурился. – Ну да, есть же сайты, где делятся воспоминаниями о прошлом.
– Вот, я тоже так подумал и стал искать в сети, нет ли какой информации.
– Ну и что, нашел какие-то старые сказочки?
– А вот и нет! – Сёта подошел ближе и сунул ему под нос телефон. – На, читай!
Ацуя взял в руки телефон, буркнув:
– Ну, чего там еще?
Буквы на экране гласили: «Лавка Намия на одну ночь возобновляет свою работу». Прочитав текст, Ацуя понял, почему Сёта так вскинулся. Он и сам почувствовал, как голове стало горячо.
На сайте говорилось следующее:
«Всем, кто знает лавку Намия.
13 сентября с 00:00 часов и до рассвета возобновляет работу консультация в лавке Намия. Я прошу всех, кто когда-то обращался за советом и получил ответ: расскажите, пригодился ли этот совет вам в жизни. Буду рад откровенным признаниям. Как и прежде, пожалуйста, положите свое письмо в щель для писем на рольставнях. Не откажите в просьбе».
– Это что такое? Что это значит?
– Понятия не имею. Тут написано, что 13 сентября – тридцать вторая годовщина смерти владельца лавки, вот они и придумали такую поминальную службу. Вроде как это устраивает семья хозяина.
– Что случилось? – подошел и Кохэй. –
