было просторнее, и тот же снег чистить проще было — достаточно откинуть его вбок от дороги, а уж потом по мере возможности вывезти. Узкие улицы официально были признаны злом, которое требуется искоренять. А уж если где-то под дорогой проходили магистральные трубопроводы, то тут уж их однозначно либо переносили вбок, под газоны, либо расширяли дорогу и делали сквер посередине. Чтобы, случись чего, не пришлось заваливать проезд снежным валом, как это делалось в первые годы Долгой зимы.
Немногие старые дома, признанные памятниками культуры, при этом подлежали переносу на новое место, но таких были единицы. Чаще их просто сносили, строя взамен новенькие пяти- и девятиэтажки. Не был исключением и этот дом — просто он был первым и располагался в людном месте. Квартиры здесь в первую очередь выдавались героям Долгой зимы — награжденным правительственными орденами, медалями или теми же Сталинскими премиями. Предлагали квартиру и Михаилу, но тот отказался. Всю свою жизнь он ненавидел бетонно-кирпичные коробки квартир, предпочитая жить в частном доме, на земле… Где в огороде растут овощи с ягодами и фруктами, где нет соседей, которые будут возмущаться шумом или чем-нибудь еще, что им не понравится… Где в том же огороде можно разжечь костер и испечь картошку или нажарить шашлыков или хотя бы просто-напросто позагорать на солнышке, гуляя в одних трусах с майкой. Так что вместо квартиры он получил карточку на приобретение стройматериалов, чего хватило бы чтобы отгрохать просто отличный домик! С одной лишь разницей — что в центре землю под это, конечно, никто не даст. Но Михаила вполне устраивал и родной Сталинский район…
Добравшись до остановки, они дождались прибытия новенькой сцепки из трех трамвайных вагонов КТМ-5 и вскоре уже ехали… По дневному времени третий вагон был закрыт, так что уселись во второй, но это никого особо не волновало. Внезапно вспомнились статистические отчеты из сборника «СССР в цифрах» за прошлый год… До Долгой зимы население его родного города было чуть больше семисот тысяч человек. Сейчас их число лишь совсем немного не дотягивало до миллиона. Хорошо это или плохо? На этот счет у Михаила не было однозначного ответа… С одной стороны, это признак развития… С другой — это рост нагрузки на коммунальное хозяйство, на транспорт, на различные государственные учреждения. Это больше пыли, грязи, шума, дыма в городе… Так что спорный вопрос.
Под стук колес трамвая Михаилу почему-то вспоминались его поездки в Москву… Последний раз он был там уже достаточно давно. Даже писем не писал уж больше года… Но почему-то мужчина был уверен, что «наверху» за ним и его деятельностью по-прежнему пристально следят. Впрочем, Михаил давно уж откровенно плюнул на это. Как говорится, у каждого своя работа… Самое главное — Долгая зима осталась позади. А, значит, у этого мира, этого Советского Союза будет будущее — возможно, гораздо лучшее, чем в его прошлой реальности… Вспомнились и новости науки и техники, которыми мужчина регулярно интересовался.
Недавно в СССР началось производство первой в этом мире ЭВМ, которую можно было бы называть «персональной» — хотя пока она называлась иначе. МикроЭВМ. Ее создание было тесно связано с созданием первого советского микропроцессора и потому, можно сказать, в том был и его личный вклад в развитие вычислительной техники этого мира. Впрочем, пока шла подготовка к серийному производству основанных на новом технологическом процессе микросхем, пока строили производящий их Тамбовский радиозавод, который должен начать работу на полную мощь лишь к концу пятилетки, советские ученые и конструктора пошли дальше… Воспользовавшись идеей с микропроцессорами, они создали целую серию микросхем высокой степени интеграции для применения в других узлах ЭВМ — и эти разработки и были использованы при создании «единой серии». И, честно говоря, Михаилу было плевать, делали ли они это ради идеи, по принципу «работа есть работа» или ради получения Сталинской премии за разработку. Самое главное то, что результат получился что надо. Пусть даже эта восьмибитная ЭВМ и близко не стояла даже с известной Михаилу ЕС-1842, но это все дело времени! Самое главное то, что она уже есть и вскоре начнет активно применяться в народном хозяйстве.
Знал Михаил и про новые разработки в станкостроении… Предложенные им станки гидроабразивной резки были запущены в серию еще в годы Долгой зимы. А недавно в дополнение к ним пришли и «проволочные» электроэррозионные… Все больше распространялись системы ЧПУ — и тут важную роль сыграл прогресс в развитие электроники. Хотя и немцы немало помогли — ГДР теперь считались лучшими друзьями и товарищами. С недавних пор даже появилась возможность ездить в социалистические страны без всяких ограничений… И почему-то Михаил подозревал, что тут тоже не обошлось без него. Хотя не сказать, чтобы люди массово ломанулись к тем же немцам — или, наоборот, они в СССР. То ли не успело еще войти в привычку, то ли что еще… Тем более, у немцев тех до сих пор карточки в ходу и разруха почище, чем в СССР. Лишившись многих экономических связей с другими странами, промышленность бывшей ФРГ поначалу оказалась буквально парализована — и с большим трудом перестраивалась на новый лад. Где-то налаживали кооперацию с предприятиями «старой» ГДР, где-то — с Чехословакией и СССР…
Стало в разы меньше и бесхозяйственности, которая пусть и в меньшей, чем в «том» СССР, где жил Михаил в прошлой жизни, но все же имелась и здесь до Долгой зимы… Теперь всюду стараются свести к минимуму затраты ресурсов и найти применение тому, что раньше бесполезно выбрасывалось или уничтожалось без всякой практической пользы. Особенно жестко с этим боролись в сельском хозяйстве и пищевой промышленности… Хотя и других коснулось тоже. Доработали тот же механизм снижения цен — теперь новая цена назначалась не с начала следующего года, а ровно через год после внедрения изменения в технологию. Таким образом, предприятия стали заинтересованы в немедленном внедрении улучшений. Выходит… «Жить стало лучше, жить стало веселее»? Так что ли?
Увы, но ни про «лучше», ни про «веселее» Михаил сказать не мог бы… Да, потенциально оно должно стать лучше. Но пока нет и многого из того, что было до Долгой зимы. А уж про веселее… Этим и вовсе не пахло! Взрыва радости и энтузиазма, вызванного официальным «окончанием» Долгой зимы, хватило этак на пару месяцев, когда кругом царило всеобщее воодушевление. Потом все потихоньку улеглось, вошло в рабочее русло. И все накопившиеся проблемы вновь стали видны как ясен день. Долгая зима не прошла для страны бесследно
