обсудить. У меня только один вопрос: что вы хотите получить в итоге?
— В итоге? — удивился я. — Работающую винодельню с правильными документами. Чтобы ни у кого не возникало вопросов.
— Это понятно, Владимир Иванович, я о другом, — улыбка Якова Владимировича стала шире, — о том, что будете делать с тем, кто хотел эту винодельню у вас забрать.
Я задумался. Первой возникла мысль обанкротить Булатова и оставить его с носом. Но тут есть свои риски. Мало мне драк в подворотнях, что ли?
Нет, действовать нужно аккуратно, но жестко. Так, чтобы потом ни у кого не возникло желания повторить подвиг Виталия Захаровича.
Собственно, это я и озвучит Зурову, без упоминания фамилии главного подозреваемого. Чутье меня, может быть, и не обманывало, но отсутствие подтверждающих фактов всегда будет решающим моментом. Тем более у юристов.
Яков Владимирович остался доволен моим ответом и заверил меня, что такое можно провернуть, зная нужные лазейки в законе.
Разбирательство с захватом винодельни, как мне казалось, уже вышло за рамки юридических вопросов, став практически расследованием.
— Еще можно ударить противника его же методами, — прищурившись, сказал Зуров. — К примеру, начать скупать его земли и фабрики, если таковые имеются. Через подставных лиц, конечно же.
— Нет, тогда мы станем, как они, — я покачал головой. — Мне нужно, чтобы винодельня стала неприступной крепостью.
— Зря вы так, Владимир Иванович. Иногда лучшая защита, это нападение.
— Давайте я рассмотрю все возможные варианты и решу, как в итоге поступить с захватчиком, — твердо сказал я.
Дверь кабинета приоткрылась, и в образовавшуюся щель просунулась прелестная головка Ларисы.
— Яков Владимирович, все собрались в пятом зале.
— Спасибо! — он повернулся ко мне. — Владимир Иванович, прошу за мной.
Мы вышли в коридор и через минут оказались в просторном помещении с овальным столом и дюжиной стульев. Они были наполовину заняты незнакомыми мне людьми.
— Господа, — начал Зуров, — доброго дня. Познакомьтесь, наш уважаемый клиент, князь Владимир Иванович Эгерман.
Затем он представил мне каждого юриста, добавляя к каждому имени профиль их работы. Тут были и специалисты по уголовному, административному и корпоративному праву.
Мы расселись по местам, и Яков Владимирович взял слово.
— Итак, как мы с вами обсуждали ранее, на повестке дня — недобросовестное получение контроля над винодельней семьи Эгерманов по так называемому серому принципу. То есть, — он повернулся ко мне, — с нарушением закона, но без откровенной уголовщины, в виде подкупа должностных лиц или запугивание сотрудников. Нам сегодня необходимо разработать стратегию для противостояния этому незаконному деянию, а также составить подробный план защиты от будущих посягательств на собственность нашего клиента. Все понятно?
Под одобрительный гул обсуждение началось.
Я старался вникать во все. В схему скупки долгов, подделку документов, намеренное затягивание регистрации.
Когда осознавал, что теряюсь в терминах, на помощь приходил Зуров, подробно объясняя ту или иную фразу.
Так или иначе, через два часа передо мной легли два плана дальнейшей судьбы винодельни.
Один предполагал глухую оборону.
А второй — ответный удар.
Тщательно изучив оба, я взял чистый лист и набросал свой вариант, используя пункты из того, что мне показали.
Зуров внимательно следил за ходом моих мыслей и одобрительно кивал. Когда я закончил, он передал бумагу своим коллегам, сверкнул глазами и довольно произнес.
— Господа, время решительных действий. Мы не дадим совершиться акту беззакония, щелкнем противника по носу и сделаем винодельню поистине неприкосновенной!
Начался новый виток обсуждений, но я в нем уже не участвовал. А все думал о том, что порой знать законы — это прекрасно.
Осталось дело за малым, элегантно поставить Булатова на место.
Глава 20
Домой я возвращался в приподнятом настроении. Все складывалось как нельзя лучше. Все эти навалившиеся проблемы уже достаточно потрепали мне нервы, и пора бы им закончится.
Но чует мое сердце, что это далеко не конец.
Из мыслей не уходили слова Комова про императора. Все это было как-то расплывчато, туманно и слишком неопределенно. И зацепиться же не за что!
Думаю, у меня еще представиться возможность все разузнать. Гласс меня так просто не отпустит. А если вспомнить, что говорил Лерчик про магов, то барон постарается использовать мои способности по полной программе. И для этого ему придется открыть мне хотя бы часть информации.
Буду решать проблемы по мере поступления сведений.
Едва я переступил порог, Илья Сергеевич проскрипел послание от матушки, что ждала меня в малой гостиной.
Когда я вошел, она тут же отложила шитье и поднялась мне навстречу. Выражение лица у нее было крайне загадочное. И ласковая улыбка не дала меня обмануть. Что-то Софья Владимировна задумала…
— Володя, ты уже давно избегаешь меня, — сверкнула она глазами. — Но сегодня у тебя просто нет шансов! Мы должны обсудить один очень и очень важный вопрос.
— Я даже представить не могу, о чем ты хочешь со мной поговорить, — осторожно сказал я.
— Но как же! — всплеснула она руками. — Мы же тысячу раз собирались обсудить на эту тему! Выбор невесты!
Мне захотелось выругаться. Этого только мне не хватало!
— Вот не делай такое лицо, дорогой!
— Какое? — скривился я.
— Страдальческое! Я же не на каторгу тебя отправляю! Всего лишь список, несколько встреч. Тебе обязательно кто-нибудь понравится.
Она подошла и взяла меня за руки. Меня сразу же окатило волной нежности. В груди стало теплее просто от одного прикосновения. Как же сильно Владимир любит ее!
— Ты из меня веревки вьешь. — рассмеялся я. — Но список, что ты мне давала, я, к сожалению, потерял.
Не говорить же ей, что Владимир уже прошелся по именам невест и оставил возле них обидные комментарии.
— Конечно, потерял. Все пять штук, что я ежедневно оставляла у тебя на столе, — она погрозила мне пальцем. — И да, я в курсе того, что ты думаешь о каждой.
Я невинно захлопал глазами.
— Не понимаю, о чем ты говоришь! — покачал я головой, понимая, что придется все же ее выслушать. — Ну, хорошо, ты меня поймала. Давай сейчас сядем и все подробно обсудим.
— Давно бы так, — цокнула она и вытащила из кармана сложенный листок бумаги. — Вот, тут всего семь имен. Все барышни приличные, из богатых семей и даже очень миленькие. Я попросила всех прислать свои
