вперед вечно тянут. Фигово так ничего не видеть конечно. Это как купить какой-нибудь феррари и всю жизнь простоять в пробке. То есть у тебя офигенная машина, которая может офигеть как разгоняться, а ты даже ни разу не используешь ее возможности, потому что всю жизнь простоишь в пробке.
Блин, тупое сравнение.
Ну, или не знаю. Всю жизнь в библиотеке проторчать, а там на улице целый мир, а ты о нем только из книг узнаешь. Или приехать на какой-нибудь крутой фестиваль, типа Канн, набухаться в первый же день, травануться и попасть в больницу, и весь фест там проторчать. И получается, что вроде ты и была в Каннах, а ничего, кроме больницы, не увидела, а тут вабще ничего не увидишь.
Кароче, грустно это.
Ну и вот, держу эти таблеточки, смотрю на них. Еще и Тома Йорка вашего включила. Самое то для момента. Поднимаю руку, подношу ко рту, по классике было бы, чтобы зашел кто-нибудь, уборщица там, или мамик вернуться решила, ну или телефон зазвонил, но ничего такого. Просто тебя че-то вспомнила и подумала, блин, ну нельзя так, я же тебе пообещала, и китов не увидела, и на лицо твое счастливое посмотреть хочется, ну когда вы встретитесь. Не типа я тщеславная, просто прикольно, когда кто-то по-настоящему радуется.
Кароче, передумала. Хз, правда, че теперь будет. Но как-нибудь разберемся. Щас, кароче сменила все акки, все номера, надеюсь, хотя бы не сразу отыщут. Поэтому лучше на всякий, как в Гарри Поттере не называть имя того, кого мы все знаем. Ну, ты понял про кого, да? Так что ты тоже не называй.
Скорее бы твоя Несси нашлась, что ли.
Все, пока.
Фигово на душе как-то».
Я вспомнил нашу первую встречу с Луизой. Вернее, она была первой и единственной встречей. Я еще удивлялся, как можно быть такой сухой, такой неэмоциональной, как робот. А тут целый шквал эмоций. Нормальный живой ребенок, вернее, подросток, избалованный только. Зомбируют их, что ли, непонятно? Родители, конечно, тоже не подарок. Настоящие свиноты. Неужели так сложно уделить немного внимания детям, обнять, сказать: «Люблю тебя»? Это же пипец как сложно. А дети, они как огород, сколько любви и ласки в них вложишь, такой урожай и получишь. Хотя вряд ли детям понравится такое сравнение. Но недаром же про капусту придумали.
И я нарисовал несколько кочанов, из которых появляются разные дети: один с сигаретой, другой весь в татухах, третья в очках и с книгой, четвертая в кожаном костюме женщины-кошки и с плеткой в руках, пятый в полицейской фуражке и с пистолетом в руках, шестой из рогатки метился в пролетающего мимо аиста, а седьмая с огромной корзиной овощей. Вот такой вот рассадник.
«Да, конечно, я смотрел Симпсонов. Что за вопросы? Или думаешь, что настолько древний, что даже Симпсонов не воспринимаю? Побольше тебя, наверное, смотрел. Сезонов пятнадцать, если не больше. Так что не надо мне тут…
А вообще, я рад, что ты передумала. Правда, очень рад! Иначе я бы даже не знаю, что почувствовал, и так паршиво, дальше некуда, а тут такое. Я верю, что все наладится. И да, прости за пост. Прости, я правда не хочу усложнять тебе жизнь.
Что с сестрой Игоря? Нашлась? Надеюсь, что да.
И спасибо тебе за помощь, и что думала обо мне. Это правда очень приятно.
И мы найдем этих уродов, слышишь меня? Приложим все усилия и обязательно найдем и размажем, как ничтожных мокриц и тараканов».
Дальше еще немного подобного трепа. Все же, что ни говори, люди очень много говорят и мало делают. Это у них в крови. Особенно русские. Вот шведы молчаливые, суровые, и у них как-то лучше жизнь налажена, а у нас все только обещаниями кормятся и нефтью. Обещания и нефть – прочное сочетание.
Но больше трепаться у нас не было времени.
Сестру Игоря отыскали.
Вернее, сама отыскалась.
Даже не так.
Ее держали связанной в каком-то подвале, били, морили голодом, хорошо хоть не насиловали, а затем посадили в машину, возили по городу и высадили на набережной с мешком на голове.
Девочку сразу отправили в больницу.
Ничего полезного она рассказать не смогла, но шумиху подняли изрядную.
А тут еще узнали, что Игорь в этом лагере покончил с собой. Вены перерезал.
Сотрудники клятвенно уверяли, что тщательно проверяли ребят на наличие острых и колющих предметов, и что вел он себя вполне адекватно, шел на поправку, а тут такое.
Собственно, через час после самоубийства сестра Игоря и была обнаружена на улице.
Короче говоря, весь город на уши подняли.
Стали снова показывать ребят по ящику. Луизу, Леонида и ко. Валентин все так же загадочно хихикал.
Удивительно, что не привлекли меня. Видимо, Леонид решил не распространяться о том, что среди пассажиров был еще и раковый больной.
Я же поменял дату полета на день раньше, да и, судя по самому посту, получалось, что вылет у нас состоялся штатным образом, а на фотках была только моя довольная рожа и виды земли сверху.
Хоть тут, можно сказать, повезло. А то бы сидел сейчас в кабинете у следователя, рассказывал о целях полета и при каких обстоятельствах познакомился со школьниками.
Луизу чуть ли не каждый день допрашивали.
Родители наконец-то отложили все поездки и встречи и буквально не отходили от нее ни на шаг, правда, такому повороту она радовалась еще меньше. «Нельзя же так на мозги капать? Отстой».
Так часто бывает: хочешь, хочешь чего-то всеми фибрами души, а потом получаешь и чувствуешь только то, как пустота внутри разрастается, как сеть «Красное и белое» по всей России – стремительно и неуклонно, и не понимаешь, отчего так происходит?
«Киты» тут же засели на дно. Хотя бы перестали дергать Луизу. Она занялась решением вопросов по оформлению бумаг для фонда. Вернее, как занялась – закатила истерику отцу и повесила все на него. Он, как ни странно, согласился, даже порадовался, поняв, что у дочери есть организационная жилка, а значит, рано или поздно ей можно будет доверить бизнес. В то, что Луиза покончит с собой, он никоим образом не верил.
А Несси не торопилась разыскиваться.
Хотя очень странная фраза: торопилась разыскиваться. Как будто Несси сама организовала свои поиски, нет же, она просто исчезла, а вот то, что не было никаких зацепок о ее местонахождении, вот это неприятно и удивительно.
Фонд мы решили назвать «Дримс». С английского «dream» – мечты, понятно же.
Хотя
