class="p">Это был идеальный момент, но времени насладиться им не было.
Прервав наш поцелуй, я перевернулся и сел, изучая окружающую обстановку. Мы находились на пустыре, примерно в пятистах футах от склада пиломатериалов. Я сразу же узнала это место. Я ходил туда с Дэррилом несколько месяцев назад, когда мы брали фанеру и уголки два на четыре, которые были нужны его отцу для строительства кроличьего домика. Это воспоминание навеяло на меня грусть. Мне было интересно, знают ли родители Дэррила о том, что случилось с их сыном, и если да, то винят ли они меня?
- О чем ты думаешь? - спросила Сондра.
Я покачала головой. Мы зашли гораздо дальше, чем я думал. Канализационные туннели привели нас на окраину озера Пинчот и государственного парка, менее чем в миле отсюда. Я много раз плавал и рыбачил там. В последнее время возникли некоторые разногласия, потому что местность вокруг озера была перезонирована под жилую застройку. Люк, из которого мы вынырнули, был установлен в поле как точка доступа для работников коммунальных служб, вероятно, с намерением в один прекрасный день превратить этот участок в жилой комплекс.
Я встал и смахнул с головы сорняки, поморщившись, когда рука коснулась кожи головы. Я был настолько спокоен, что забыл об ожогах. Теперь они не болели, только когда я прикасался к ним. Я задумался, хорошо это или плохо. Под кончиками моих пальцев появились волдыри, из которых потекла жидкость. Мои пальцы были скользкими.
Я протянул Сондре вторую руку и помог ей подняться. Затем я указал на крышку люка.
- Помоги мне вернуть крышку на место.
Мы наклонились и просунули пальцы в отверстия, но прежде чем мы смогли сдвинуть ее с места, раздался выстрел. На дне шахты появилась вспышка. Пуля вонзилась в стену, расколов бетон. Мы с Сондрой пригнулись.
- Черт побери!
- Убью... обо... ихх, - закричал Уайти. - Уви... дите! Убью... обо... ихх.
Я не был уверен, были ли его слова английскими, русскими или какой-то причудливой смесью того и другого, но в конце концов, думаю, это не имело значения. Уайти говорил на языке ярости. Он был лингвистом насилия. В его тезаурусе была тысяча разных слов для обозначения смерти и убийства, и я не сомневался, что он намеревался использовать каждое из них против нас.
Раздался еще один выстрел. Мы промчались через поле, направляясь к лесопилке. Высокая трава и сорняки цеплялись за ноги, и нам приходилось бороться, чтобы не споткнуться и не упасть. Насекомые взлетали, потревоженные нашей атакой. Кузнечик приземлился в волосы Сондры. Она схватила его, раздавила в кулаке и отбросила в сторону. Думаю, она даже не осознавала этого. Зеленый сок насекомого стекал между ее пальцами.
Может быть, мне показалось, но мир словно затаил дыхание. Птицы затихли. Писк прекратился. Я слышал только вздохи Сондры и свой собственный флегматичный хрип. Мои легкие болели, как и все остальное тело.
Позади нас раздалось еще несколько выстрелов, но прицел Уайти, похоже, был таким же поганым, как и его голос. Когда снова остановились, я рискнул посмотреть назад. Уайти волочил за собой левую ногу. Она была согнута под неестественным углом ниже колена, скрюченная и кривая, как сломанная ветка дерева. Он спотыкался за нами, отбросив в сторону пустой пистолет. Я подумал обо всех пустых пистолетах, которые мы оставили после себя. Они рассказывали историю, в которую никто никогда не поверит.
- Убью... вассс...
- Господи, Уайти, - крикнул я, - да брось ты это дело!
- Нико... оогдаaa!
Мы с Сондрой врезались в забор из цепей высотой восемь футов, который окружал склад пиломатериалов. С другой стороны были высокие штабеля древесины и строительных материалов - блоки для террасы, камень для кладки и кучи мульчи. За ними я услышал шум грузовиков и погрузчиков. Выстрелы, вероятно, заглушались моторами или не принимались во внимание. Мы перелезли через забор и перемахнули через него, спрыгнув на землю. Затем мы шныряли между полозьями железнодорожных столбов и балок для строительства и пытались затерять Уайти в лабиринте. Забор грохотал позади нас, когда он врезался в него.
Запах сосны и дуба наполнил мои ноздри, что было приятной переменой дыму и канализации. Мы вышли на широкую, покрытую черным асфальтом площадку. Двое мужчин стояли у неработающего бортового грузовика, пили кофе из пенопластовых стаканчиков и над чем-то смеялись. Оба они были в желтых касках и оранжевых защитных жилетах. На поясах у них висели кожаные пояса для инструментов, нагруженные молотками, ножами, рулетками и другим мелким оборудованием. Нас они не заметили. Из выхлопной трубы грузовика валил дым.
- Пойдем, - шепнул я Сондре, - пока эти парни нас не увидели.
Когда мы перебегали дорогу, Сондра вскрикнула. Я обернулся. Она стояла на руках и коленях. Она споткнулась, ободрав кожу на руках и локтях. Кровь капала из нескольких неприятных на вид порезов. Я подбежал к ней и помог подняться. Она стояла на одной ноге, раскачиваясь взад-вперед. Я заметил, что порез на ее ноге снова открылся.
- Ты в порядке?
Сондра покачала головой.
- Очень больно.
- Я и сам не в лучшей форме, но мы должны идти дальше. Ты можешь идти?
- Ньет. Не в этот раз. Моя лодыжка. Острая боль, как от ножа.
Двое рабочих по-прежнему не замечали нас. В соседнем ряду погрузчик двигал салазки, и шум двигателя перекрывал крики Сондры. Я подумал о том, чтобы привлечь их внимание. Может быть, использовать их, чтобы отвлечь Уайти. Но потом я решил отказаться. На моей совести и так было слишком много трупов. Мне не нужны были еще два. Кроме того, эти парни не были замешаны. Это было несправедливо.
Я присел и осмотрел лодыжку Сондры. Она не выглядела сломанной, но была опухшей и в синяках. Когда я потрогал ее указательным пальцем, Сондра чуть не упала.
- Ничего хорошего, - всхлипывала она. - Я не могу так бежать. Одна нога вывернута, а другая порезана.
Уайти с торжествующим ревом выскочил из-за штабеля дубовых панелей. Он опирался на свою единственную здоровую ногу. Шагнув к Сондре, я встал лицом к ней. Опять. Возможно, мне следовало бы удивиться, что он сумел перелезть через забор, особенно с его испорченной ногой. Но я не удивился. Это становилось уже привычным. Я смирился с этим и приготовился. Мои руки сжались в кулаки. В висках пульсировало.
- Чего ты хочешь?! - кричал я. - Сколько ты еще можешь это выносить? Все кончено,
