— Мне предстоит оценить, в каком состоянии находятся сейчас рудники. В последнем подробном отчёте, попавшем в мои руки, говорится о том, что уровень добычи железа упал… снизился примерно на четверть. При этом в предыдущем изученном мной отчёте указано, что проложено две новых шахты в поисках породы. И якобы они пустые. Что — то тут не сходится. Не может быть, чтобы не нашли железо. Перед тем, как начать прокладывать новую шахту, всегда вызывают мага-геогноста — мы для того и существуем, чтобы облегчить горнякам труд: указать, где искать, в каком направлении следует двигаться, куда копать.
Элге мазнула по нему задумчивым взглядом.
— Считаешь, снижение уровня добычи руды связано с мятежом герцогов? — медленно произнесла она.
Мадвик устроился на диванчике и утянул жену к себе на колени. В их распоряжении оставалось несколько минут до завтрака, и Мад хотел насладиться каждой из них. Жена не сопротивлялась, удобно устроив голову на его плече, и он блаженно выдохнул.
— Я склонен согласиться с предварительными выводами, озвученными соответствующими специалистами, привлечёнными к расследованию, — с осторожным кивком заметил он. — Рудники всегда давали достаточное количество железа, месторождение богатое. Последний геогност осматривал шахты месяцев шесть назад, и его прогнозы были весьма благоприятными. С чего бы вдруг такие перемены?
— Ты хочешь сказать, что… — Элге запнулась, — кто-то из Сайттенов добываемое железо…утаивал от…короны?
— Или его светлость Нитт, или оба они, с сестрой, — столь же осторожно кивнул Мадвик, поглаживая девушку по спине. — Любое противостояние, будь то рядовое подстрекательство к мятежу, либо сам мятеж — мероприятие затратное. А платить исполнителям можно не только золотом.
Вооружённое противостояние требует определённых расходов, и почему бы не использовать для оплаты оказавшим содействие столь ценимую во всём мире тейенскую сталь? А цифры в отчётах для королевских проверяющих можно и занизить. Вот только цепочка исполнителей получается явно не короткой.
Девушка потрясённо покачала головой.
…Пока не уворачивается, не фырчит — надо пользоваться моментом. Может быть, всё же сменила гнев на милость, остыла после истории с негодяйкой Виррис. Хотя Мад так и не понял причину её холодности и не согласился с обвинениями в непростительной жёсткости, проявленной по отношению к рыжей сестре. Будь его воля, он вовсе вычеркнул бы старшую Адорейн из жизни Элге, и заменил бы ей всю семью, но его жена и так страдала, молча и не показывая слёз. Расстраивать её не входило в его планы.
За столом лорд Тивис как пить дать коснётся животрепещущей темы мятежа, подавленного на днях: ещё одной темы, в обсуждении которой участие молодой женщины он считал бестолковой. Несмотря на то, что вслух свёкор поддерживал права герцогини Ниа и возмущался претензиям её брата-близнеца, самой Элге он говорил, что политика и власть — не для женщин и не для обсуждения женщинами. Обсуждайте вон… хозяйственные нужды, обустройство сада, моду и искусство.
Приятно, что Мадвик, пусть и не перечит батюшке, но это мнение не разделяет и она, Элге, может свободно разговаривать с мужем на любые интересующие темы. С Виррис в прежние дни мало удавалось поговорить о напечатанном в газетах или услышанном в обществе: сестра не особо интересовалась происходящим в мире и родном королевстве, а с Мадом… особенно когда девушку отпустили ледяные пальцы ужаса потерять его — с Мадом выходило. Вот и сейчас с языка молодой четы Форрилей не сходило имя Сайттенов: они говорили о споре двух не поделивших герцогское кресло родственниках, об убийственных масштабах и последствиях этого спора.
* * *
Сайттенское герцогство, протянувшееся в живописной долине, поражало воображение удивительной, роскошной, поистине сказочной природой. И было столь же богато плодородными землями и ценными месторождениями, сколь и проблемно периодическими спорами, конфликтами и борьбой за власть. Несмотря на принятый и устоявшийся порядок наследования, нет- нет, да находились в роду несогласные, и заявляли о притязаниях на родовой замок на холме. Светлый, будто подсвеченный изнутри тысячей золотых солнц, словно парящий над землей. Казалось, оторваться и воспарить не мешали ему ни толстые стены, ни прочные колонны и перекрытия. По толстому камню, пряча его в переплетениях, вились ажурные, словно кистью выписанные или самым тонким лезвием вырезанные узоры, складываясь в балюстрады, пилястры, капители. Барельефы с изображениями морского царства украшали высокие величественные арки, в тени внешних галерей с обустроенными маленькими садиками так приятно прогуливаться и предаваться ленивым думам. И весь этот лёгкий, воздушный декор, стремящийся в небо, создавал общее впечатление невесомости и ненадёжности строений, но красоты неописуемой, при взгляде на которую дышишь через раз. Изящнее и роскошнее Сайттенского замка только королевский дворец в Леаворе. Старый, столичный, Бастиан Лигарт с семьёй оставил лет сорок назад, перебравшись в небольшой, по провинциальному уютный Леавор, повторяющий игривые изгибы Шелты и её сестрички, судоходной Леа. Столичный дворец смотрелся темнее, мрачнее и не то чтобы грубее, но гораздо монументальнее, возможно, из-за строгих геометрических форм и пропорций. Покинутое родовое гнездо нескольких поколений Орсандов его величество, поговаривали, не любил.
В герцогстве Элге бывать не приходилось, но она собиралась уговорить Мадвика съездить туда вместе. В чужой родовой замок, понятно, их никто не пустит, но своими глазами увидеть потрясающий вид на море, открывающийся с вершины одного из холмов мечтала. Полюбоваться на искусно разбитые парки, собравшие на своей территории огромное количество редких растений, услышать журчащие мелодии поющих фонтанов, забраться в заросшие плющом и дикими каллами развалины прежнего герцогского замка, который не стали восстанавливать ввиду его неудачного расположения в низинке. Отведать редкие блюда, что подавались в приморских ресторациях только в Сайттене, а после сытного ужина прогуляться по набережной из белого и бирюзового камня, слушая песни уличных музыкантов и любуясь диковинным освещением. Хотя после вооруженного мятежа, устроенного близнецами, герцогские земли, скорее всего, не в самом приглядном и благоустроенном состоянии. Столицы это вряд ли коснулось, но…
У старого герцога детей двое, дочь Ниа и сын Нитт, родившийся следом за сестрой, минут через двадцать. То, что старшей считалась она, а его в глаза называли младшим, Нитту не нравилось. То, что отец объявил наследницей её — тоже. «Женщине не место у власти», — пренебрежительно говорил брат. «Смотря какой женщине, — снисходительно возражал старый герцог. — Такой, как твоя сестра — самое место».
Элге доводилось видеть портреты герцогской семьи. Близнецам досталась довольно заурядная внешность, вот только проявилась она не самым обычным образом. Светловолосые и светлоглазые, с кожей, которую любило солнце, брат и сестра смотрелись искажёнными отражениями друг друга. Ниа была слишком высокая для женщины, тогда как Нитту, напротив, хотелось бы пару ладоней к росту добавить. Черты лица Ниа не являлись образцом тонкости и изящества: брови широкие, нос с горбинкой, губы тонковаты и довольно резко очерчены, линия подбородка тяжеловата. Впрочем, и уродиной она не считалась, и красками пользовалась так, что умела смягчить неудачные черты. А у Нитта лицо более привлекательное, мягкое, женственное — как дразнила сестра, когда братец выводил её из себя. В целом, для девушки герцогиня с юности выглядела по-крестьянски крупновато и несколько резко, тогда как близнец её, напротив, являл собой эталонный образец утончённости. Но для той, кому предстояло встать во главе герцогства, вовсе не внешность имела значение. А характера и амбиций герцогине хватало.
