Наш маленький костер начал угасать, и постепенно вокруг меня появился замок. Комната, стены с гобеленами и небольшое кресло у окна. На нем сидела освещаемая лучами утреннего солнца леди Аннализа. На ней был шелковый халат, такой легкий и воздушный, что он практически парил вокруг нее. Я никогда не видела такой тонкой ткани. Бледный, мерцающий розовый цвет придавал ее щекам очень нежный оттенок и заставлял ее зеленые глаза сиять.
Или, может быть…
Перед ней стоял советник Берк, все еще одетый в свою длинную бордовую мантию. И что-то в том, как она смотрела на него сквозь ресницы, заставило меня задуматься, а не он ли причина тепла в ее глазах.
Но это было просто невозможно. Советники короля должны оставаться целомудренными, они не могут жениться или выходить замуж. Они клянутся королю так же, как священники – Богу.
Они не могут посещать дамских спален.
– У тебя есть новости, – сказала леди Аннализа. Она медленно встала, и солнечный свет задержался на ее халате, словно рука любовника. Если бы у меня была кожа, кости, физическое тело, то при виде ее взгляда я бы вся покраснела.
Советник встал к ней на шаг ближе, и они оказались на расстоянии вдоха. Прежде чем он успел ответить, она обняла его за талию и положила голову ему на грудь. В этом жесте не было ни силы, ни контроля, ни ощущения, что она дарует награду. То, как леди Аннализа вздохнула, то, как все ее тело расслабилось в его объятиях, говорило лишь о том, что ей хорошо рядом с ним. В этот момент она была совсем не похожа на ту мертвую девушку на кровати или на наследницу, которая в страхе пыталась заставить меня замолчать.
– Я так устала, – пробормотала она, и эти слова были пронизаны такой болью, что я ей невольно посочувствовала.
– Мне жаль сообщать плохие новости, – тихо сказал советник. – Но прошлой ночью Ясновидящая и ее семья покинули замок. Я полагаю, что это не ты приказала ей уйти?
Все тело Аннализы напряглось, а с ее щек сошел румянец. Она вырвалась из его объятий.
– Ясновидящая исчезла?
Советник слегка кивнул, и Аннализа закружилась по комнате словно маленький, смертоносный ураган. Она сбила со стола небольшую стопку книг, сорвала занавески и в безмолвном крике уткнулась лицом в ладони.
– Что я могу сделать? – спросил советник.
Тьма поглотила меня, и я не услышала ее ответ.
Я снова оказалась в своем теле. Мой желудок скрутило, а конечности дрожали от утреннего холода. Тамсин протянула мне спирт. Хаган похлопывал меня по плечу. Какое-то время я не замечала их, стараясь вновь погрузиться в видение.
Что ответила Аннализа? Что она сказала советнику со мной сделать? Крик застрял у меня в горле. Почему магия не показала мне ее ответ?
Видение продолжало преследовать меня.
– Нам нужно продолжать двигаться, – сказала я.
– Нам нужно отдохнуть, – ответил Хаган.
Но я встала и потушила костер снегом.
– Они знают, что я ушла. Леди Аннализа все знает, она рассержена. Мы должны идти.
Где-то вдалеке завыл волк. У меня по спине пробежала дрожь. Остальные словно ничего не заметили. Неужели только я могу это слышать? Неужели я одна замечаю угрозу?
Мы продолжали путь и днем, и ночью. Я сидела между Тэм и Хаганом. Меня продолжали посещать видения: желтый волк рычит на опушке заснеженного леса, по ногам мамы ползут пылающие змеи, и она шепчет мне «беги». Лишь одно видение показало мне короля: он был бесплотным, бездушным, сплошь белые кости, белые волосы и сверкающие красные глаза, которые с упреком смотрели на меня из черных дыр его черепа.
Я молилась о том, чтобы увидеть принца Кендрика, но этого ни разу не произошло.
Когда мы наконец достигли южного края озера на Плачущей реке и увидели знакомые очертания раскинувшегося на его берегах Виндхейвена, у меня на глаза навернулись слезы. Все дома выглядели одинаково: все те же покрытые снегом холмы и белые ветви деревьев, мимо которых мы проезжали, когда уходили. Я поняла, что ожидаю чего-то необычного, какой-то странности, которую могла бы ощутить или увидеть.
Несмотря на иллюзорную безмятежность, магия ясновидения наковальней давила мне на грудь, предвещая трагедию. Я проглотила рыдания.
– Еще одно видение? – спросила Тэм.
Я покачала головой.
– Кажется, ничего не изменилось. Как такое может быть?
– Будем надеяться, что мы успели вовремя, – ответила она.
«Пожалуйста, – молилась я. – Пожалуйста, пусть мы успеем».
Хаган подстегнул Гоббера, мы пронеслись через деревню и поднялись на холм за ней. Мое сердце вторило ритму тележки, и я вцепилась в сиденье так сильно, что у меня заболели руки. Еще один поворот тропинки, и деревья расступились, открыв взору широкие, припорошенные снегом поля нашей фермы.
И там, в конце длинной, обсаженной деревьями аллеи, все еще стояли и дом, и амбары. Никакого дыма. Никакого пламени.
– Мама! Мама! – прокричала я, когда мы с грохотом въехали во двор. Из сарая доносилось мычание Тэнси. Хаган резко остановил Гоббера, и я вылезла из телеги, торопясь ощутить под ногами твердую почву и понять, что наш дом в безопасности.
– Мама! – снова прокричала я.
Дом не сгорел дотла. Все выглядело так же, как и всегда. Я уже была готова ощутить облегчение, но где мама?
Прежде чем я успела закричать снова, дверь кухни распахнулась, и к нам, вытирая руки о фартук, вышла мама.
– Дьюард, что… – увидев нас, она замолчала на полуслове. – Эвра! Ты вернулась домой!
Я побежала к маме и кинулась ей на грудь с такой силой, что ей пришлось отступить на шаг назад. Уткнувшись ей в плечо, я зарыдала, словно ребенок.
С мамой все было в порядке. Но Аннализа знала, что я ушла. И скоро она придет за мной.
Глава двадцать девятая
Аннализа
– Ваше Высочество, если вы не сядете, я не смогу расчесать вам волосы и подготовить ко сну, – сказала, протянув ко мне руки, стоящая у туалетного столика Сибилла.
Я остановилась. Удивительно, что круги, которые я наматывала по комнате, еще не оставили борозды на полу. Последние два дня я только и делала, что ходила по одному и тому же маршруту, сходя с ума от мыслей об одном и том же страхе.
Принц сбежал. Ясновидящая тоже.
И, как бы это ни было иронично, они сбежали в одну и ту же ночь, и путь им расчистило именно мое заклинание. Берк сказал, что Ясновидящая с семьей ушли через задние ворота, пока стражники спали. Они не исполнили свой долг. Я не позволю ему наказать их, хотя и не смогу объяснить причин. Теперь Эвра и ее семья уже далеко, и они знают обо мне правду.
– Что я могу сделать? – спросил Берк, когда пришел ко мне тем утром. Я только-только вернулась в комнату после пережитой неудачи, вся в грязи и слезах. Меня привела в порядок постучавшая в дверь Сибилла.
