— Ну так говорите, если собрались, черт бы вас побрал!
— Нет, правда, оружие — это вы как-то того… слишком… Мы всего лишь должны передать вам настоятельные рекомендации спустить дело на тормозах. Понимаете, о чем я?
— Честно говоря, нет, — сказал Турецкий, усмехаясь. Хотя конечно же прекрасно все понял: кто-то хочет, чтобы он перестал заниматься расследованием причин гибели Егора Калашникова. Вот теперь бы еще узнать, кто послал этих приблатненных товарищей?
— Не, мужики! — как бы удивился тот, что стоял справа и от которого потягивало выпивкой. — Он, ментяра, не понял. Можно я ему, козлу безрогому, объясню? — И замахнулся.
— Ну что ж, орлы, это ваш выбор. — Турецкий легко ушел от удара любителя выпивки и, отклонясь назад и вбок, оказался в такой удачной позиции, из которой грех было не сделать подсечку. Чем он и воспользовался. Приблатненный, видать, серьезно приложился затылком: он подозрительно затих, корчась на асфальте.
«Эх, где мои семнадцать лет!» — подумал Александр, распрямляясь и разворачивая корпус таким образом, чтобы лицом встречать удары двоих оставшихся на ногах; рука снова сама легла на кобуру, расстегивая ее.
— Зря вы это, — сказал крепкий, щелкая выпавшим ему в ладонь из рукава выкидным ножом.
Второй стоял, не зная, что делать, — видно, ждал приказа от старшего. Наконец, когда Турецкий достал пистолет, этот второй дрогнул.
— Гриня, у него правда пушка! — заорал тот и рванул в дальний конец двора, петляя на ходу так, будто по нему уже вели прицельный огонь. Александр для острастки пальнул в воздух, бегущий повалился на землю, потом вскочил и снова побежал, стараясь прижиматься к гаражам-«ракушкам». Где-то рядом надрывно залаяла собака.
— Ну смотри, генерал! — процедил здоровяк, глядя за спину Александру. — Тебе жить.
Он неспешно повернулся и шагнул прочь.
— Стой, стрелять буду! — на всякий случай крикнул Турецкий и упал, сраженный ударом в затылок. Он не слышал, как нападавший сам упал, отбиваясь от здоровенной псины, вцепившейся в руку с зажатым металлическим прутом. Не слышал криков: «Милиция! Товарищи, вызывайте милицию и «скорую»!»
Александр очнулся от сильной головной боли. Перед глазами плавала белая фигура. Фигура что-то делала с его рукой… Мгновенный укол сфокусировал изображение, оказавшееся симпатичной барышней в белом халате и шапочке.
— Больно же! — сообщил Турецкий, пытаясь выдернуть руку.
— Но-но! Тихо! Вы под капельницей! Семен Семеныч, он очнулся!
Тут же возник тучный, высокий, улыбчивый доктор:
— Ну-с, батенька, как ваше ничего? Как вас звать-величать?
— Турецкий Александр Борисович.
— Хорошо. Где живете, работаете?
Турецкий ответил, с интересом разглядывая здоровяка. Его что, за психа здесь держат?
— А какой нынче день?
— С утра был вторник. А вечером меня по башке шандарахнули — и я отключился. Так что, извините, не очень в курсе.
— Ха-ха-ха! Крепкая у вас башка, доложу я вам. Это вас кепочка спасла. Ну и собачка… Так что повезло вам, милейший. А день сегодня все тот же — вторник. Через два часа начнется среда. Так-с. А теперь следите глазами за молоточком… Сюда… Хорошо. Теперь сюда… Молодец. Но компьютерную томографию все же сделаем. Чтобы гематомку не пропустить, не дай бог…
— Доктор, я умру? — пошутил Турецкий.
— А как же? — весело подыграл врач. — Думаю, лет через тридцать — сорок всенепременно! Голова болит?
— Знаете, уже меньше! — с удивлением отметил Александр.
— Тогда я вашу супругу приглашу, а то жалко женщину. Она в коридоре тихо с ума сходит.
…Ирина сидела возле постели, роняя на его руку горячие слезы.
— Ну чего ты? Еще не хватало! Подумаешь, по башке стукнули. Не я первый, не я последний. Ты мне лучше скажи, что это было? Свидетели есть? — профессионально спросил Александр, одновременно подумав: «Опыт и квалификацию из мозгов не вышибешь!»
— Господи, да я же и свидетель! Я все в окно видела! Ждала тебя и поглядывала в окошко — когда мясо начинать жарить. И видела, как они к тебе подошли, как ты с ними разговаривал, как пальнул в воздух… Я сразу наряд милицейский вызвала. Но милиция, конечно, не успела. Если бы не собака…
— Что за собака?
— Лорд, овчарка соседа с третьего этажа. Сосед тоже свидетель. Они с Лордом гуляли и тоже все видели.
— Самый ценный свидетель, разумеется, Лорд. Он-то нам все и расскажет!
— А ты не смейся, он, может, тебе жизнь спас. Сосед сначала подойти побоялся: их все же трое было, а потом, когда на тебя подонок этот прутом замахнулся, он Лорда спустил, тот и кинулся.
— Бандюка задержали?
— Да! Лорд его на земле держал, пока милиция не приехала.
— Что ж, безумству храбрых поем мы песню. Куплю ему мешок сухого корма. «Педи гри» или как там?
— Ты не разговаривай, ты молчи! У тебя травма!
— Что, серьезно? А в Петропавловске-Камчатском полночь?
— Да ну тебя! — рассмеялась Ирина.
На тумбочке запиликал мобильный.
— Ириша, дай трубочку.
— Начина-а-а-ется! — вздохнула та, протягивая трубку.
— Але, Саня, ты? — закричал в трубку Грязнов.
— Нет, это моя телесная оболочка.
— Тьфу ты! Я уж перепугался! По «ящику» передали, что у тебя тяжелая травма черепа. Что ты без сознания в реанимации!
— Ир, я что, в реанимации?
— Нуда.
— Оказывается, да — в реанимации. Я и не знал, что здесь здоровых мужиков держат.
— Так на тебя напали или как?
— Напали, напали, не беспокойся. И даже объяснили — зачем и почему.
— Вот как? Ладно, я к тебе сейчас прилечу!
— Ни в коем случае! — выхватив трубку, воскликнула Ирина. — Побойся Бога, Слава! Тебя и не пустят!
— Как — не пустят? А мне нужно показания с пострадавшего снять! Кто это на нашего Турецкого руку поднять посмел?
— Вот и разбирайся! Тем более что нападавшего бойцы твои взяли! А Турецкому нужен покой!
— Вот именно, сударыня! — в проеме возник Семен Семенович. — Что это у вас здесь за разборки семейные? Все, время свидания окончено. Посмотрели на мужа? Жив? Жив. И почти здоров. Завтра утром мы его в отделение переведем. Вот там можете хоть сутки напролет сидеть. Вместе со всем угрозыском.
Глава 24
ЧЕРНАЯ МЕТКА
Утром следующего дня у постели Турецкого действительно постоянно кто-то толокся. Сначала примчался Меркулов, внимательно выслушал Сашу, качая седой головой.
