Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 63
Возмутительница покоя
Запах утреннего кофе проник через полуоткрытую дверь спальни, и Турецкий, учуяв сквозь сон его тонкий аромат, бодро вскочил с постели. С тех пор как ее приятельница Вероника привезла из Италии кофеварку, Ирина полюбила экспериментировать с разными сортами кофе. На вид это была невзрачная металлическая штуковина, состоящая из нескольких частей, но кофе получался отменный. Кофеварка была небольшая, и иногда между супругами возникал спор, кто первым будет пить свежеприготовленный напиток – порция получалась на одного человека. Вероника однажды попыталась их примирить:
– Ребята, они там, на Западе, считают, что эта порция на двоих. Что вы никак не поделитесь?
– Это они там считают, а по нашим русским меркам и на одного маловато будет! – парировал Турецкий и выхватил кофеварку буквально из-под рук зазевавшейся жены.
Ирина тогда обиделась и наябедничала подружке, что Сашка всегда был эгоистом и что горбатого могила исправит. Но Турецкий уже молча наслаждался отвоеванным в неравной борьбе кофе и ехидно усмехался.
– Кто в доме главный добытчик, того и валенки! – наконец удосужился он обратить свое царское внимание на жену, которая с обиженным выражением лица держала кофеварку под мощной струей холодной воды. В горячем состоянии ее невозможно было раскрутить, чтобы насыпать очередную порцию, – руки обжигала.
Но сегодня ситуация выглядела вполне миролюбиво. Турецкий вышел на кухню уже умытый, приглаживая влажной рукой волосы, поцеловал Ирку и добродушно поинтересовался:
– Обскакала меня? Кофе пьешь? Ладно, сам сейчас остужу железяку, – и плотоядно заглянул в чашку жены.
– Кто рано встает, тому Бог подает, – задиристо ответила та, надкусывая нехилый бутерброд, на котором громоздились колбаса, сыр, соленый огурец, а сверху это затейливое сооружение украшали нарезанный кольцами редис, майонез и кетчуп.
– Надо же, – подивился Турецкий. – Такой ротик маленький, а сколько в него впихнуть можно!
Ирка захихикала, но бутерброд из руки не выпускала. Чашку тоже крепко держала. Турецкий уныло поставил кофеварку на огонь и принялся сооружать себе бутерброд. Ирку по утрам лучше не трогать – злая бывает. Вот дочь Нина – совсем другое дело. Просыпается с улыбкой, так же как и папа Саша. Оба они с утра настраиваются исключительно на позитив. Ждут нечаянных радостей – как сказала о них как-то Ирка с некоторой завистью. Ей самой почему-то с утра все не нравилось, в частности – ее безрадостная жизнь с командировочным мужем, который мог в любой момент сорваться в дальнюю поездку, ссылаясь на профессиональный долг. Ирина всегда считала, что в своих командировках он занимается не только выполнением профессионального долга. Иначе не собирался бы так стремительно, не скрывая радостного блеска в глазах. Лицо у него в такие минуты выглядело по-особому одухотворенным, сразу становилось ясно – предвкушает очередную нечаянную радость, что на простом, доступном каждой ревнивой жене языке означало любовное приключение. Эти энергичные сборы и стойка охотника в облике мужа-гулены вызывали у Ирки приступы ревности, и не всегда Турецкому удавалось заглушить их в зародыше. Иногда приходилось вспоминать приемы ловкости и отличной реакции спортсмена, когда в него летели некоторые предметы быта – от здоровенной папки с нотами до тривиальной домашней тапочки на стоптанной подошве. Но Саша уже наловчился играючи хватать на лету все, что попадалось под руку разгневанной жене.
Когда он удобно устроился на стуле, прихлебывая из чашки кофе, мирное семейство обсудило планы на нынешний день. Ирке удалось выцыганить у экономного мужа дополнительные деньги на хозяйство, мотивируя свою расточительность тем, что колбасу она стала покупать подороже – вкуснее. Саша спорить не стал, хотя ему лично не очень нравилась и новая колбаса, он предпочел бы на завтрак манную кашу. Ирка варила ее крайне редко, в минуты особой нежности к мужу, – боялась поправиться. Нинуля ненавидела ее с младенчества, когда бабушка впихивала в нее кашу большими порциями, добиваясь нужного веса согласно графику в книге «Здоровый ребенок». Поэтому варить манку одному Шурику эгоистичная жена считала баловством. Пусть ест что дают. Ему и так весело живется.
Августовское утро было солнечным и не жарким, градусов двадцать. Любимая температура Турецкого. Он взбежал по ступенькам Генпрокуратуры, и возле поста дежурного его рассеянный взгляд скользнул по женской невысокой фигурке с явно знакомым лицом. Едва завидев его, женщина в отчаянии бросилась к Турецкому с возгласом:
– Наконец-то, я боялась, что вас не застану!
Турецкий немного удивился бурной встрече, пригляделся – несомненно, он видел эту женщину, и не раз. Ее измученные, с влажным блеском глаза с мольбой взирали на него.
– Вы меня не узнаете, Александр Борисович? Я Соня Салтанова, из Назрани. Помните, вы останавливались у нас в гостинице «Заря» в прошлом году?
Турецкий тут же вспомнил события минувшего года. Действительно, в прошлом году он в составе комплексной бригады Генпрокуратуры проверял состояние законности в Чечне, Ингушетии и Дагестане. Сам генпрокурор Владимир Михайлович Кудрявцев возглавлял прокурорскую бригаду. В Назрани Александр останавливался в небольшой гостинице, которую ему рекомендовал как самую безопасную и надежную бывший «важняк» и его сослуживец, а ныне прокурор Ингушетии Борис Парамонов. Главным администратором гостиницы как раз и была ингушка Соня Салтанова. Но как же она изменилась за этот год! Соне было едва за тридцать, а сейчас она выглядела на все пятьдесят. Что же она пережила за это время, что оставило свой неизгладимый отпечаток на лице красавицы с синими выразительными глазами? А ведь Саша запал на нее тогда и, если бы не знал, что она без ума от русского капитана по имени Валентин, непременно приударил бы за ней. Но одна из сотрудниц гостиницы, заметив в глазах важного постояльца интерес к хозяйке, не без умысла проинформировала его о романе Сони и капитана Валентина Куликова. Так что Саше обломилось только однажды поужинать с красавицей Соней да послушать ее восхищенные рассказы о геройском капитане, влюбленность в которого она даже не пыталась скрывать. От Сони же он узнал, что Куликов часто бывает в Назрани, останавливается в этой же гостинице, но как раз в то время находился в дальней командировке. Соня ждала его со дня на день, светилась от любви, и Турецкий даже немного приревновал ее к неизвестному капитану. Пришлось благородно отказаться от мыслей поухаживать за понравившейся женщиной, что ему было несвойственно и чем он втайне гордился.
Они сидели в его кабинете, и Турецкий с жалостью смотрел на увядшее лицо женщины. По ее щекам непрерывным ручейком струились слезы, и она не могла их остановить, а напротив – плакала навзрыд, пытаясь сквозь судорожные всхлипы рассказать о своей беде. Картина событий годичной давности была знакома Турецкому. Он помнил тот жестокий бой, когда после очередного штурма удалось освободить ребят, захваченных террористами, и, переворачивая тела убитых и раненых – своих и чужаков-террористов, пересчитывая их, оказывая первую помощь легко раненным, укладывая на носилки тяжелых, все задавались вопросом: как такое могло произойти? кто виноват? почему террористам при нападении на МВД Ингушетии удалось нанести такие потери нашей армии – 79 погибших, 114 раненых?! Еще не остыла ненависть к террористам, еще не успели опомниться от беспредельного горя после потери близких товарищей, а тут еще выяснилось, что бесследно исчез капитан Валентин Куликов. Именно он со своей ротой предотвратил осуществление очередного злодеяния – захвата школы в соседнем поселке. Вовремя была получена информация о том, что террористы подготовили запасной вариант в случае неудачи с нападением на МВД Ингушетии. И капитан Куликов блокировал школу, бойцы окопались возле этого объекта и мужественно держали оборону. Выстояли. Но после боя с боевиками в общей суматохе Валентина не нашли ни среди живых, ни среди мертвых. Если погиб, то где тело? Кто его видел в последние минуты штурма? Ответов не было. Поползли слухи. Каких только предположений не возникало – от «геройски сгорел» до «увели прочь арабские наемники», от «пал смертью храбрых» до «сбежал к «своим», мы его давно подозревали»… У кого-то поворачивался язык и такое предположить.
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 63
