Книга Страшный зверь - Фридрих Незнанский

Свидетели показали, что выстрелы раздались около половины десятого вечера. Они слышали два, во всяком случае. А еще они — муж и жена, возвращавшиеся из гостей и бывшие определенно навеселе по этим, вполне понятным причинам, не сразу сообразили, что явятся в дальнейшем единственными свидетелями дерзкого покушения на жизнь московского следователя.

Они не сразу и сообразили, что произошло в их дворе, прямо у собственного подъезда. Два громких, сухих хлопка, раздавшиеся подряд, в общем-то, не испугали Алексея Владимировича Боронина. Мальчишки во дворе в последние дни перед Новым годом, черт знает где, находили всякого рода китайские петарды и фейерверки, о низком качестве которых постоянно твердили по телевидению милицейские власти, и развлекались тем, что ближе к ночи взрывали их. Бесчисленные хлопки, похожие на выстрелы, грохотали почти до полуночи, когда любителей празднества разгоняли участковые милиционеры и дворники, и уже никого особо не пугали, кроме, разве что, собак и кошек. Но именно на этих животных резвившаяся молодежь вовсе не обращала внимание. А хозяева мирных домашних друзей сердились и жаловались тем же участковым, после чего история шла по замкнутому кругу: резвились, стреляли, жаловались, угрожали, резвились, стреляли и так далее.

Вот все это, вместе взятое, и не насторожило Борониных, когда они входили с улицы под арку ворот во двор дома, в котором жили. Заметили только, что мимо них быстро прошли, можно сказать, почти пробежали двое озабоченных мужчин, которые в буквальном смысле запрыгнули в темную машину, стоявшую у обочины засыпанного палой листвой тротуара, на повороте во двор. Эти двое явно торопились. А Боронин, держа жену под руку, но, скорее, держась за более устойчивую супругу, войдя во двор, немедленно наткнулся рассеянным взглядом на темно-красные в свете лампочки у подъезда «Жигули» седьмой модели — у него были такие же, а возле машины лежащего ничком человека. До него было всего метров двадцать.

Вскрикнула Наталья Александровна, сообразив первой, что здесь произошло, и тогда дошло и до ее супруга. Он остановился в ожидании неизвестно чего и задерживая жену. И в это время лежавший на проезжей части мужчина медленно поднял голову, уставился на них, хрипло, одним горлом, произнес:

— Стоять! Стрелять буду…

После чего он выстрелил в черное небо. Очевидно, как показалось супруге Борониной, насмотревшейся по телевизору разных бандитских и ментовских сериалов, этот человек произвел предупредительный выстрел. Так обычно должны поступать сотрудники правоохранительных органов при задержании опасных преступников. И еще она подумала, что он, вероятно, принял их за грабителей. Или убийц? Но затем голова его, вслед за правой рукой, в которой был зажат пистолет, бессильно упала на асфальт.

А Боронины, исполняя команду неизвестного им человека, стояли, не двигаясь и не шевелясь, и боялись подойти ближе. Но тут вдруг зазвонил телефон, оказавшийся в откинутой в сторону, левой руке мужчины. Алексей Владимирович, не понимая, что он делает, отцепился от жены и медленно пошел к лежащему на снегу, возможно, водителю данной машины. А, подойдя ближе, он тут же обнаружил в открытой дверце водителя два крупных «паучка» от пулевых отверстий. Ну, конечно, только теперь и ему, и его жене стало ясно, что здесь, возле их подъезда, только что тяжело ранили человека, либо он уже умер, потому что лежал без движения. А телефон продолжал настойчиво пиликать неизвестную Боронину мелодию.

И он решился: вынул из руки человека трубку и, нажав на клавишу вызова, поднес трубку к уху. Раздался раздраженный женский голос:

— Гера! Ну в чем дело? Ты где?

— Извините, — робко ответил Боронин, — но если хозяина телефонной трубки зовут Герой, то он лежит убитый возле своей машины.

— Что?! — взорвалась криком женщина. — Где?!

— Возле дома двадцать девять… — пролепетал Боронин. — У нашего дома…

— Не уходите! Стойте на месте, я бегу!

Раздался стук: очевидно, телефонная трубка упала на пол. Жена Боронина между тем, не приближаясь, жестами нетерпеливо показывала мужу, чтобы он бросил трубку и уходил, уходил… Но он ничего не понимал: происходящее было как-то выше его разумения.

Как показалось, минуты не прошло, и громко стукнула дверь подъезда, у которого и стояла машина, и из него выскочила молодая женщина. С криком: «Гера!», — она кинулась к машине. Но не к Боронину, который легко узнал в ней соседку с верхнего этажа Катю Молчанову, диктора местного телевидения, а к лежащему на снегу мужчине.

Она схватила его голову и попыталась повернуть к себе, но Алексей Владимирович увидел, что таким образом она, скорее всего, просто свернет ему шею.

— А что, он еще живой? — спросил Боронин.

— Кажется, да, — с надеждой прошептала женщина. — Дышит, да, да!

— Погодите, надо аккуратно… — Боронин присел возле женщины, чуть не упав на мужчину — выпитое в гостях неожиданно дало о себе знать. — Ос… сто… рожно надо…

— Да вы пьяный?! — с возмущением воскликнула женщина. — Отойдите прочь!

— К… как хотите, — он пожал плечами и с большим трудом встал. — Нате ваше… — протянул ей телефон.

— Зачем он мне?! Немедленно звоните в милицию, в «скорую»! Ну, что вы медлите, пьянь поганая?! Звоните, я приказываю!

— Че… го? — гордость проснулась в душе Боронина. — Тебе надо, сама и звони! — и он кинул трубку на снег рядом с ней.

— Ах, так?! — уже взвилась она. — Ну, ты у меня дождешься, мерзавец! — Она схватила трубку и стала набирать номер.

— Леша, пойдем отсюда, — робко сказала жена, и он пошел к ней, на тротуар.

— Стоять! — завопила соседка. — Не сметь! Всем стоять на месте! — а сама все пыталась вызвать милицию, либо «скорую». И ей это, наконец, удалось.

— Да пошла ты! — заорала и Наталья Александровна. — С ней, как с человеком, а она — как собака на людей! Леша, уходим, тебе это надо — на свою голову?

Молчанова вздрогнула и узнала соседку снизу.

— Ой, Наташа, извините ради Бога! У меня, видно, мозги не на месте! Помогите, пожалуйста! Вы ж видите, он умирает! Не уходите, пожалуйста! Алексей Владимирович, простите, и вас не узнала… Помогите мне… Алло? Милиция?.. Какая пожарная? Причем здесь пожарная?! Простите! Господи! Скорая?! Скорее!..

Боронин забурчал себе под нос и снова наклонился над мужчиной, едва удержав равновесие. Вдвоем они с трудом перевернули мужчину на спину. Лицо его было залито кровью, большая лужа осталась под ним на асфальте. Другой раны не было видно. Женщина в одном халате, без верхней одежды, стояла голыми коленками на ледяном асфальте и не замечала этого. «Скорую» она вызвала, а теперь разговаривала с милицией, диктуя адрес дома. Боронину стало жалко ее — такую молодую и красивую, с обнаженными в раскрывшемся халатике ногами, надо же, черт возьми!.. На экране телевизора она совсем другая, — гордая, величественная. А этой ему почему-то захотелось подложить под ее замечательные ноги свою дубленку. И он уже стал расстегиваться, но вовремя опомнился, сообразил, что чуть не совершил глупость, вспомнив уколы ревнивой супруги: