нескольких столетий Нерландией правили Эрлунги, и среди королей этой династии были и храбрые воины, и сильные маги. Но после смерти короля Асманда династия прервалась. Наверняка, и в Терции многие знают, что с ним случилось.
Я кивнула. Хотела ответить, что мне тоже есть, что ему рассказать, но он не дал мне вымолвить ни слова, а продолжил сам:
— После смерти единственного сына королева Катарина удалилась от государственных дел и предпочла уехать из столицы, передав корону и власть моему отцу. Она много лет провела в своей северной резиденции, но недавно, перед моим отправлением в Терцию она пригласила меня к себе. Она вдруг надумала себе, что у короля Асланда был ребенок. Якобы когда королева Эллен покидала Нерландию, она была в положении. Я не поверил тому, что она говорила, но оказалось, что она была права. Ваша колдунья Анса это подтвердила. У Эллен действительно был сын, но он умер во младенчестве. Сразу же по возвращении в Нерландию я собиралась отправиться в Синнурхейм, чтобы рассказать всё королеве Катарине. Но я понимал, насколько тяжело ей будет это узнать, а потому предпочел отложить визит на несколько дней. Я не подумал о том, какой вывод она сможет сделать, узнав о том, что Элленхейм сбросил с себя ледяные оковы. И как же больно ей будет теперь узнать правду! Но я должен ей ее сообщить.
Он поднялся.
— Подожди, Эйнар! Я должна пойти с тобой!
Но он покачал головой:
— Нет, дорогая. Это будет тяжелый разговор. И боюсь, ее величеству будет еще тяжелее, если она узнают правду, видя наши счастливые лица. В свое время она не пощадила Эллен, которая была твоей соотечественницей, и теперь может сказать что-то обидное и тебе. Она уже стара и совершенно одинока. Я не одобряю многие ее поступки, но мне ее искренне жаль. Когда-то она совершила ошибку, но сама же жестоко поплатилась за нее. Я просто поговорю с ней, постараюсь ее успокоить.
Но я поднялась за ним следом.
— Мы поговорим, Эйнар, — сказала я, выделив слово «мы». И поверь мне — ее этот разговор совсем не расстроит.
— Что ты такое говоришь? — удивился он. — Ведь она узнает о том, что у нее нет никакого внука!
— Да, —подтвердила я. — У нее нет внука. И никогда не было. Зато у нее есть внучка!
Глава 57. Эйнар и Кайса
Эйнар
Я не сразу понял, о чём она говорила. Долго смотрел на нее. А потом, когда осознал то, что услышал, ощутил сразу столько разных чувств. Огромное изумление, щепотку радости и сильную обиду.
— Ты? — спросил я. — Ты — дочь Эллен и Асманда?
— Да!
— Как ты могла мне этого не сказать? — почти выкрикнул я.
— А разве ты спрашивал? — возразила она. — И разве ты хоть словом обмолвился о том, что искал в Терции потомка Эрлунгов? Я узнала это от Ансы.
— Анса? — переспросил я и снова опустился в кресло. — Ах, ну да, я должен был догадаться! Кого еще она могла так защищать? И когда Грета сказала мне, что вы не сестры по крови… Каким же глупцом я был! А кто еще, кроме Ансы, про это знал? Король Матиас?
— Нет, — ответила Кайса. — Даже он ничего не знал. Но прошу тебя, не сердись! Я собиралась рассказать тебе всё именно в Элленхейме! Это было слишком важно для меня!
Она села рядом с ним, взяла меня за руку.
— Значит, старая королева права, и Элленхейм сбросил с себя ледяное заклятье именно потому, что в Нерландию приехала ты?
— Наверно, так. Ты разве этому не рад?
Я не хотел показывать, что уже перестал на нее сердиться, но улыбка выдала меня.
— Рад. Ты даже не представляешь, как. А еще я рад тому, что больше мне не нужно будет искать ребенка Эрлунгов и думать о том, что мне придется передать ему корону. Потому что этот ребенок корону уже получил.
Кайса рассмеялась вместе со мной.
А потом мы рука об руку пошли в зал, где ждала нас королева Катарина.
Кайса
Я много лет ненавидела эту женщину и мечтала ей отомстить. Я мечтала, что однажды приеду в Нерландию и сделаю то, чего не смогли сделать ее лучшие нерландские маги — я расколдую Элленхейм. И тогда и старая королева, и ее подданные поймут, чего они лишились, прогнав из своей страны мою мать. И когда они осознают это, я гордо вернусь в Терцию, оставив их кусать локти от досады. А возможно, скажу Катарине еще несколько жестоких фраз — чтобы обидеть не только действием, но еще и словами.
Но когда я вошла в зал и увидела старую слабую женщину, глаза которой были красны от слёз, а руки тряслись от волнения, то мои прежние желания исчезли без следа. Эйнар был прав — она уже заплатила за свою ошибку. И сама никогда себя не простит.
А мне следовало простить ее — и за себя, и за маму. Чтобы начать всё с чистого листа, без груза прежних обид и ненависти. Чтобы сделать счастливым Эйнара и стать счастливой самой. И править Нерландией так, как ею правил мой отец. И заслужить любовь и уважение подданых.
— Герцог Орхус уже сказал мне, что я ошиблась! — голос старой королевы звучал так тихо, что мне пришлось прислушиваться, чтобы разобрать слова. — Прости, что снова побеспокоила тебя. Ты был прав — я тешила себя несбыточными надеждами. Я так хотела увидеть своего внука и попросить у него прощения. Но я уже поняла, что это невозможно.
Эйнар сделал шаг в ее сторону, но она взмахом руки остановила его. А потом пошла прочь — худенькая, с опущенными плечами, совершенно седая.
— Я простила тебя, … бабушка! — крикнула я ей вслед.
Она охнула, но даже не смогла обернуться — так и рухнула на пол там, где застигли ее мои слова.
Я бросилась к ней, а Эйнар побежал за слугами, магами, докторами.
Она лежала на полу, а я сжимала ее руку, пытаясь прощупать бьющуюся на запястье жилку. И молилась о том, чтобы она не покинула этот мир в тот день, когда мы только-только обрели друг друга. Я ненавидела ее столько лет, а теперь боялась потерять.
Эпилог
Нашего первенца мы назвали Асмандом — в честь моего отца. Он рос смелым, сильным и любознательным мальчиком. Отец учил его боевому искусству, а я — древней магии. А чему его учила бабушка, мы не знали и сами, но королева Катарина проводила с внуком немало времени, и должно быть, именно благодаря
