всё понял и осознал?
— Точно…
— Теперь каждый раз, как увижу тебя под хмельком, будем проводить с тобой похожее купание в ближайшем сугробике. Усёк?
— Усёк… А коли летом дело будет, Ратиборушка?..
— Найдём, куда окунуть твою пьяную рожу, не волнуйся! Вон, в хлев ближайший оттащу да швырну в тамошнюю канаву с нечистотами! Выползать только из неё ты будешь уже сам, без моей помощи! Понял меня?
— Понял…
— Вот и ладушки. А пока пошли в кабак, обогреешься немного…
С этими словами Ратибор, взяв уже по привычке в охапку Емельяна, легко занёс княжьего племяша назад в таверну да посадил на тот же стул, на котором восседал нетрезвый писарь до всех этих снежных процедур. Как бы случайно, при возвращении рыжебородый богатырь смачно наступил ещё и на металлическую фляжку несчастного летописца, что смахнул до этого со стола на пол. Сидящие в «Йотунхейме» воины лишь сочувственно улыбались, глядя на мокрого, стучащего зубами беспутного оболтуса: видок у того был жалкий.
— Радислав, — пророкотал на всю харчевню Ратибор, — будь добр, настоя горячего, травяного своего, с шиповничком, сделай нашему бравому обалдую, а то чего-то продрог малёха он! Совсем себя не бережёт…
— Как скажете! Мигом сварганим! — забавно суетясь, прокудахтал пухлый трактирщик, через минуту оказавшийся уже тут как тут и спешно ставя перед хмурым Емельяном большую кружку ароматного отвара из летних трав да ягод, внушительный запас которых у Радислава всегда был в наличии.
— Рыжий негодяй… — тихо пробурчал себе под нос Емельян, с невыразимой тоской в глазах взирая на свою превратившуюся в лепёшку железную флягу с медленно растекающейся из неё по полу кедровой настойкой.
— Что?
— Напиток, говорю, чудесный, — пробубнил быстро в ответ молодой повеса, торопливо прикладываясь к кружке с травяным сбором и боязливо косясь на ещё не до конца успокоившегося Ратибора.
— Вот и хлебай давай своё пойло распрекрасное, да делай это по возможности молча до тех пор, пока не оклемаешься!.. А то ухает там чего-то, аки сыч на мельнице!
— Кто из нас ещё сыч…
— Емеля!..
— Да молчу, молчу…
— А если они вернутся, друже? Йотуны, имею в виду! — продолжил прерванный было разговор Яромир, лукаво взглянув на продрогшего Емельяна, спешно приложившегося к своему горячему отвару. — Например, ночкой следующей, а⁈ Этих образин там всего рыл пять осталось, как показалось, ну так и нас уже давно не сотня с гаком! Представляешь, сколько они наших добрых молодцев положить могут⁈ Да неизвестно ведь, кто кого в конце концов одолеет! Выстоим ли вообще? Эх, такой шанс был сегодня хотя бы ещё одного из этих упырей клыкастых завалить, причём, похоже, самого здорового… Настоящий великан, я таких не видел покамест…
— Они не вернутся, — уверенно гыркнул Ратибор, продолжив свою прерванную трапезу.
— С чего ты решил? — удивился не до конца ещё пришедший в себя Емельян. — Научился заглядывать им в голову? Возвращение Снежка в родное гнездо отнюдь не гарантия…
— По моргалищам вожака ихнего прочитал, — перебил молодого писаря рыжебородый витязь, аппетитно при этом чавкая. — Не мир у нас с ними, и не будет его никогда, но перемирие какое-никакое, да установлено… Пусть, конечно, и очень шаткое! Но сами они лезть к нам больше не станут, уверен в этом!
— Ты же понимаешь, Рат, что вот это твоё чтение по зенкам да открывшийся у тебя внезапно дар предсказателя — никак не аргумент для Свята? — ехидно промямлил Мирослав, догрызая при этом лосиный окорок.
— Это точно, — тяжело вздохнул Яромир. — Тем более слышали ведь, что князь сказал перед тем, как скрыться в своей избушке? Завтра совершаем вылазку всей оравой к ним в логово… Похоронить наших надо по-людски, что у них там в ледяной кладовке до сих пор покоятся…
— Заодно и добить оставшихся турсов, если получится, — Емельян покачал неодобрительно головой. — Похоже, мир со здешними обитателями дяде моему не особо-то и нужен…
— Потому что он прекрасно понимает, что рано или поздно всё равно опять с ними столкнёмся, — молвил глубокомысленно княжий воевода. — Так лучше сейчас добить этих странных существ, пока они ещё слабы и не оклемались после учинённой нами взбучки…
— Ты же сам гутарил пару минут назад, что и мы сейчас не сильны, мягко говоря! — вскинув удивлённо правую бровь, Мирослав вопросительно уставился на Яромира. — И что вообще ещё неизвестно, кто — кого… Может, в результате нашей вылазки не мы их шкуры на стены вешать будем, а они наши тела в морозильник свой жуткий складывать…
— Да сладим мы с этими тварями зубастыми, скорее всего, ведь у нас есть один могучий рыжий медведь, который парочку-другую уж точно завалит в одну бороду, — показанно хорохорясь, ухмыльнулся Яромир, бросив мельком обеспокоенный взгляд на совсем не разделявшего его веселье Ратибора. — Ну и мы подсобим, конечно, чем можем да добьём тех, кто на своих двоих ещё стоять будет!.. Но бойцов потеряем немало, в этом можно не сомневаться…
— Это очень глупая затея! — резко перебил приятеля рыжеволосый исполин. — Переться в такую даль, в это осиное гнездо лишь для того, чтоб попробовать завалить этих мохнорылых в их же берлоге, а заодно захоронить давно почивших в небытие… Князь рискует живыми ради мёртвых, он это понимает, интересно?
— Не уверен… — в задумчивости пробормотал Мирослав. — Но время ещё есть до утра. Надеюсь, что Свят передумает… Сдаётся мне, это он так, вспылил сгоряча, когда брякнул, не подумавши, насчёт завтрашней вылазки. Уж больно на Ратибора осерчал! Остынет, полагаю. Помутнениями рассудка Святослав вроде не страдает пока что… Хотя после того как выяснилось, что он скрывал от нас свою душещипательную историю с попыткой евойного отравления, я уж и не знаю, что и кумекать…
— К чему такая ирония? — Яромир хмуро взглянул на своего товарища.
— Да потому что мне представляется очень сомнительным, что Колояра это рук дело! — неожиданно для всех раздражённо огрызнулся Мирослав. — Как человек он, конечно, сильно на кусок навоза походил, это бесспорно! Но всё же Колояр воином был в первую очередь! И сердцем, и душой! Потому и не верю я, что он чего-то там в жратву Святослава подмешивал втихаря, ибо это было просто ниже его достоинства, понимаете⁈ Нет, знать-то что-то, может, и знал об этом, не
