заходящемуся галопом.
– Мерритт, не подкрадывайтесь ко мне вот так!
Мерритт – Мистер Фернсби… Господи боже, она что, назвала его по имени? – улыбнулся, как дремлющий крокодил, и сложил руки на груди.
– И в мыслях не было подкрадываться. Вы просто оказались слишком заняты.
Она оглянулась на книгу и почувствовала жар во всем теле. Ее только что поймали за чтением чужой рукописи.
– Я… Я извиняюсь. – Она одновременно встала и шлепнула бумаги обратно в их стопку, но движение вышло столь резким, что очки слетели с ее носа. Они со стуком упали на пол. – Я пришла за точилкой и отвлеклась. Я не хотела рыться в ваших записях.
Мистер Фернсби нагнулся, чтобы поднять ее очки, ковер казался ей размытым темным пятном.
– Большинство людей начинают чтение с начала книги.
– Это больше не повторится.
– Миссис Ларкин. – Он потянулся к ней и сам надел ей на нос очки, отчего она покраснела еще сильнее. Господи помилуй, пусть в темноте этого будет не видно. Но его пальцы уж наверняка ощутили жар ее кожи, когда коснулись ее висков. – Меня не огорчает – и никогда не огорчит – если кто-то растворяется в том, что я набросал. Особенно учитывая, что это лишь черновик. Истории на этой стадии всегда ужасны.
Отступив назад, она пригладила волосы.
– Мне она ужасной не показалась. И скажу в свое оправдание: начала здесь не было.
– Рискну предположить, что с вашей стороны это самый настоящий комплимент.
Комплимент? Она вспомнила, что именно сказала, и внутри все сжалось.
– Я… Я не имела в виду, что она не ужасная. Она довольно хороша. Весьма, эм, захватывающая.
Он изучал ее, и она чувствовала себя совершенно глупо под взглядом его голубых глаз.
– Видимо, так и есть, если ваш, миледи, словарь вдруг стал столь ограничен, учитывая обычно яркий лексикон.
Она покраснела еще сильнее. Сейчас она, наверное, была похожа на спелый помидор.
Выражение его лица смягчилось.
– Я не хотел вас смущать. Собственно, мне бы не помешал читатель. Кто-то, кто указал бы на недочеты и всякое такое. Вы только за орфографию сильно не ругайте. Это ведь и правда лишь черновик.
Хюльда прочистила горло.
– Возможно, когда вы допишете роман. Мне нужно закончить отчет для мисс Хэй в БИХОКе. – Она подняла руку с точилкой, как бы подтверждая свое алиби. Поверить не могу, что не услышала его шагов! Поверить не могу, что я так отвлекалась… О, Хюльда, ну ты и клоун.
Поправив стул, мистер Фернсби сел, позволяя Хюльде осторожно отступить.
– Ну, если вы настаиваете. – Он потянулся к левому верхнему ящичку стола и дернул за ручку, но тот не сдвинулся с места. Он дернул сильнее. – Оуэйн, позволь мне его открыть, ладно?
Выглянув в коридор, Хюльда увидела, что Оуйэн все еще был занят закручиванием ковра. Так что, восстановив спокойствие с помощью прямой спины, расправленных плеч и вздернутого носа, она сбегала в свою комнату, чтобы взять из сумки ломик. Мистер Фернсби все еще возился с ящиком, когда она сказала:
– Позвольте?
Он выпустил ручку.
– Собираетесь его заколдовать?
Хюльда всунула кончик лома в щель. С небольшим усилием с ее стороны ящик выдвинулся.
– Сегодня было тепло, – объяснила она. – Полагаю, дерево просто рассохлось.
– А. – Он перевел взгляд с ящика на нее. – А вы рукастая. Точно не хотите остаться и почитать со мной?
Простое, ненавязчивое приглашение отозвалось в ней так, словно кто-то заиграл металлической ложкой на ее ребрах. Остаться и почитать со мной. Остаться и провести тихое, мирное время с Мерриттом Фернсби. Впитывать в себя его работу, смотреть, как он пишет, почувствовать себя частью всего этого. Это было так же притягательно, как запах свежеиспеченных булочек в конце полного трудов дня.
Она повертела ломик в руках.
– Мне нужно закончить отчет, – сказала она, проглотив собственное разочарование.
Он кивнул:
– Удачи.
Она направилась к выходу, не чувствуя ни облегчения, ни успешности, но остановилась, прежде чем выйти в коридор.
– Мистер Фернсби.
– М-м?
– Как… – Она чувствовала себя глупо, но немножко любопытства – это ведь так естественно. В конце концов, она ведь работала на этого человека. – Как называлась ваша первая книга? Та, что уже издана?
Он ухмыльнулся:
– «Начинающий бедняк».
Кивнув, Хюльда отвернулась и плотно закрыла за собой дверь.
Глава 21
23 сентября 1846, остров Блаугдон, Род-Айленд
Дом был довольно силен. Он напомнил ему Горс Энд, но атмосфера здесь была иная. Сайлас уже успел обследовать остров, чтобы убедиться, что больше здесь никто не живет и никакие чары не помешают его намерениям, и по ходу дела обнаружил нечто весьма приятное.
За последние три десятка лет Сайлас собрал изрядное количество чар психометрии, включая те, что позволяли ему чувствовать магические способности других. Людей, вещей, чары дремлющие и активные. Это место было сильно своей хаократией. Сайлас родился с одним-единственным заклятьем хаократии; именно оно позволяло ему разбивать на части магию в крови доноров. Но другие заклятья поглощать ему никогда не доводилось. А он хотел и другие.
Он планировал начать работу после заката. Но, адово пламя, у них ясновидящая. Сайлас ненавидел ясновидящих. От их способностей не укроешься за опрятностью, как с провидцами. Он никогда не подпускал таких к себе близко, по понятным причинам. Она его почувствовала, он точно знал. Почувствовала еще до того, как он смог отразить ее чары. Сайлас был могуч, но у него не было никаких магических вещей или чего-то подобного, что могло бы замаскировать его от психической интуиции. Ему придется все тщательно продумать, чтобы не повредить другим своим планам.
Его волчье тело несло его дальше вглубь острова. Он был уверен, что уже находится вне зоны действия способностей этой ясновидящей, но рисковать не мог. Риск делал его уязвимым. Риск давал другим возможность превзойти его, как они уже делали это раньше. Это лишь небольшая трудность, и Сайлас легко с ней разберется.
Тяжело дыша, Сайлас добрался до западной оконечности острова и использовал чары изменения, снова трансформируя свое тело из волка в человека. Превращение сделало пальцы его левой руки слишком короткими, потому что изменение часто вызывало мутации в изначальном теле, но они в течение часа вернутся в нормальное состояние. Затем под покровом ночи он пробрался на свою лодку и поплыл на материк, избегая света маяков; преодолевая течения, он мысленно прорабатывал все детали плана.
Глава 22
23 сентября 1846, остров Блаугдон, Род-Айленд
Мерритту не спалось.
У его бессонницы было несколько причин. Во-первых, он слишком устал. Это
