он полетит остриём прямо вниз.
— Чего стоите, разбегайтесь, сейчас рухнет на вас, — гаркнул Демьян. — Быстрее, уже летит…
Моментально раздался многоуровневый топот ног. Люба увидела, как народ метнулся к дверям, прижался к стенам. Она посмотрела на меч, тот не двигался, а Демьян продолжал нагонять панику.
Он выдержал паузу, не торопясь подошёл к перилам, перекинул через них свободную руку и поправил оружие.
— Что, страшно стало? — со смехом сказал он, а потом снова переключился на Любу, — пойдём уже, я покажу тебе твою комнату.
Внизу по нарастающей раздался смех. Какие только эпитеты добрые друзья не выкрикивали в спину Демьяну. Люба готова была снова развернуться к выходу, но красноречивый взгляд парня заставил её передумать.
Комната, куда Демьян её привёл, располагалась действительно под крышей. Здесь было чисто и уютно. Под скатом крыши стояла одноместная софа. Небольшое окошко занавешено ситцевой цветастой занавеской. В углу стоял словно кукольный шкаф из натурального дерева, рядом стул с плетёной сидушкой. В комнате стоял тонкий аромат сосновой смолы.
— Прости, под твой мышкин ростик только эта норка и подходит. Больше никто здесь не поместится.
Девушка повесила на спинку стула свой рюкзак и осмотрелась. Она подошла к двери, но щеколды не обнаружила.
— Не бойся, к тебе никто не посмеет вломиться… кроме меня, — и в глубине его аквамариновых глаз сверкнула озорная искорка.
— Это зачем ещё? — Люба хотела сказать: «А какое право имеешь ты?», но получилось бы совсем не то.
Демьян засмеялся и ушёл.
Девушка ещё раз прошлась по комнате и с удивлением обнаружила ещё одну дверь. За ней оказался санузел, небольшой, но оборудованный всем необходимым.
Утром комнатка показалась ей ещё уютней. Солнце нагрело дерево, от чего аромат сосны кратно усилился.
— Завтракать! Люба, ты живая? — приближался голос Изольды. — Вставай, едем кататься на лыжах.
«О, нет! Только не это!» — простонала девушка.
Она любила лыжи и даже каталась на них хорошо, но события последних дней повлияли на неё, испугали и настораживали. Она искренне боялась, что, если сама не покалечится, то обязательно покалечит Демьяна. Это стало каким-то проклятьем. Люба никак не могла понять, с каких пор она стала такой неуклюжей и глупой. Вроде, никогда тупизмом не страдала.
Шаги за дверью становились громче, кто-то взялся за дверную ручку и…
— Изо… льда… Прости, — выдохнула Люба, глядя, как Изольда на полном ходу распахнула дверь. Стул, подпиравший её, опрокинулся и отлетел. Изольда сделала гигантский шаг, наступила на спинку стула и спланировала на пол.
Люба ринулась по помощь подруге. Та уже успела развернуться. Она сидела на полу и потирала лоб:
— Любка, кончай заниматься истреблением лучших представителей человечества.
— Изольдочка, прости.
— Прощу, если пойдёшь завтракать. Я там приготовила…
— Надеюсь, что не твои чудодейственные смузи.
— Свят сказал, что гости Демьяна не оценят. Я напекла оладушек.
— Из, здесь же прислуга, а ты готовишь на такую толпу…
— Вы посмотрите на неё, всего ночь провела в таком доме и уже зажралась! Вообще-то персонал приедет к вечеру. Сегодня выходной так-то у людей. Им тоже отдых нужен. На завтрак предназначался птичий корм, — видя, что Люба не понимает, Изольда пояснила, — мюсли. У меня такое в горло не пролазит, в зубах застревает. Да, вот ещё, — девушка кинула Любе какой-то мешок. — Держи, благодарить не надо.
— Что это? — Люба заглянула в сумку и выудила оттуда свои домашние тёплые штаны. — Откуда? Демьян приволок мои вещи себе на дачу? — она сейчас спустится и точно выскажет всё, что думает о нём.
— Нет. Он позвонил вчера Святу и попросил захватить твои вещи. Сказал, что забрал тебя сразу после тренировки, но времени заезжать в общагу не было.
— А… — только и протянула Люба.
* * *
Хотите новинку? Скоро будет. Про кого? Догадайтесь сами. Предлагаю маленький отрывочек.
— Я убью его… — прошипела сквозь зубы.
Без сомнений, я прибью его уже только за то, что мне пришлось прятаться за этой идиотской искусственной пальмой и шпионить за ним в традициях американских блокбастеров. Посетители торгового центра с любопытством поглядывали на меня, оборачивались и переговаривались. Но мне было откровенно наплевать.
Ведь напротив, за стеклянными дверями ювелирного бутика мой любимый увлечённо выбирал кольцо какой-то… расфуфыренной пигалице. Они перемерили уже миллион вариантов. Она надевала их, разглядывала и вертела кистью с выгнутыми вверх пальцами, совала свою куриную лапку ему под нос, потом капризно морщилась или пожимала плечами и бралась за следующее. Видите ли, придирчива она, не нравилось ей ничего. Зараза.
Вы ещё не подписались? Тогда спешите, чтобы не пропустить новинку!
34.1
За ночь народу в доме стало намного больше. Вера держалась поближе к Любе. Изольда зажигала среди звёздной молодёжи. Барби сидела в стороне на стуле и не обращала ни на кого внимание, как всегда уткнувшись в телефон. Время от времени к ней подходили другие девушки. Тогда она поднималась, чмокалась, приложившись своей щекой к чужой щеке, бросала «Fine», и возвращалась обратно на своё место. Казалось, что вся эта суета её мало касалась.
А Люба ощущала себя настоящей серой мышью: собранные на затылке волосы, тёплые серые штаны, фланелевая рубашка в клеточку. Деревенская королева, другими словами.
— Убью Изольду. Она не могла ничего другого привезти, — сквозь зубы скрежетала Люба, разглядывая девиц в ярких спортивных костюмах дорогих марок. — На фига он меня сюда притащил? Чтобы снова выставить на посмешище?
— Люба, — робко проговорила Вера, — Это лучшее, что мы могли найти. Остальное у тебя для университета.
— А тот костюм, что Демьян купил для бокса?
— В нём на лыжах? — с сомнением спросила Вера. — Серьёзно?
Люба закусила губу, прикидывая, куда бы скрыться, чтобы никто не видел.
Демьяна не было. Он уехал на своём снегоходе ещё утром и до сих пор не возвращался.
— А сейчас учим танец «Сальса», — гремела Изольда.
— Тебе не кажется, что она не там учится? — спросила Вера, глядя, как Изольда вытанцовывает в центре зала.
Свят стоял в сторонке и довольно улыбался, глядя на свою красавицу. Та, несмотря на свои пышные габариты, была очень пластичной. Двигалась изящно, энергично и заразительно. Так и хотелось пуститься за ней в пляс. Но отрезвляла порыв троица, устроившаяся в другом конце комнаты по диагонали и открыто насмехавшаяся над танцовщицей.
— Неужели она не видит, что мажоры её за клоуна держат? — спросила Люба. Она искренне переживала за подругу. Её так и подмывало встать и высказать всё в открытую мажоркам. Сдерживало одно: а вдруг она ошибалась…
Попав в это змеиное гнездо, она вдруг поняла, что готова за себя сражаться.
