мальчик.
— Как пожелает молодой, сильный господин. Торки, Вилли, — произнёс так и оставшийся стоять перед Драко явно уже повидавший жизни старший домовик. Названные ушастые тут же замерли подле.
— Старший?
— Делайте, что прикажет молодой сильный хозяин, остальное потом объясню.
— Да, старший.
Следующие полчаса отряжённые домовики работали на подай-принеси. Доску дайте, нож, да нет, не этот, этот неудобный им мясо не режут и тому подобное. Кастрюля, а если точнее, то всё-таки котёл оказалась на очаге. И вскоре в нём, как и указывалось в рецепте, тихо и очень аппетитно зашкварчала подготовленная согласно рецепта курица.
— Ну и сравнение у тебя, Поттер, — пробормотал для верности перечитавший рецепт Драко. — Нашинковать, как флобера… — а тем временем к уже немного подрумянившейся курице отправились овощи. Помидоры, немного лука, сладкий перец, кабачок. Сверившись с рецептом, Драко перемешал получающееся варево, добавил специи, строго как на зельях, грамм в грамм. Засыпал отмеренный заранее рис. Залил водой и не перемешивая закрыл крышкой. — Огонь убавьте.
— Да, молодой сильный господин, — откликнулся караулящий котёл домовик и тут же щёлкнул пальцами.
Огонь под котелком, в котором и происходило приготовление, уменьшился. Минут через десять по кухне начал расходиться аромат чего-то почти что божественного и наблюдающий за котелком Драко сглотнул. Есть хотелось уже вполне ощутимо. Посмотрел в рецепт, на часы и, вздохнув, принялся за медитацию.
Пялиться на котелок сил уже не было никаких, в животе бурлило. От попыток найти равновесие с собственной магией его отвлёк тот из домовиков, что давеча разлил по полу помои. В руках ушастого была тарелка, а на тарелке...
На тарелке был сэндвич, настоящий, одуряющий, прекрасный. Вцепившийся в свою добычу зубами мальчик чуть не урчал. И только доев, заметил, как всё будто бы в миг изменилось. Как оказалось, домовики с выданным им заданием уже справились. Все как один во всём чистом.
— Время, молодой сильный хозяин, — решился напомнить о готовящейся снеди следящий за котелком Торки.
— Отлично, как думаешь, оно готово? — поинтересовался у стоящего рядом домовика Драко. И не дожидаясь ответа, схватил подвернувшуюся под руки прихватку. Открыл крышку. Пахло из котла вполне себе съедобно. Зачерпнул половником, принюхался, подул, аккуратно лизнул и кивнув самому себе выдал: — Тащите тарелку и приборы, ложку там, хотя нет, вилку, — распорядился предвкушающий славный, вполне себе похожий на хогвартский ужин мальчик. Миг, хлопок и перед ним уже оказалась тарелка собственноручно приготовленного варева. Вилка и кусок мягкого свежего, только из печи хлеба.
— Уммммм… — замычал от удовольствия проглотивший первую ложку Драко. — Вкуснотища, Уммммм. — Под рукой появился стакан, наполненный апельсиновым соком и увидевший его Драко заулыбался. — Кто додумался, объявляю выходной. И к отцу можешь хоть вообще не приходить.
Глава 20
Так как первый опыт приготовления так и не изменившего своего названия “зелья от голода” оказался удачным, действо сие стало более или менее регулярным. И следующие две недели выдались вполне себе ничего.
А в то время, как пока ещё всего лишь ребёнок, пусть и оказавшийся до неприличия сильным, наслаждался жизнью, собственной магией и возможностью уединения, где-то в хозяйственных помещениях мэнора происходило нечто, по мнению магов, если бы они конечно это увидели, странное.
Собравшиеся в неровный кружок домовики шептались, они тихо передавали друг другу кто и что именно услышал. Друг другу, но главное старшему. Впервые за без малого двести лет показавшийся им седой как лунь одетый в немного пыльную, но от того совершенно не потерявшую своего лоска тогу домовик внимательно слушал. Все жалобы, все горести и малые радости от и до, а по окончании рассказа произнёс:
— Род пробуждается, наследник избран, испытание тоже, а до толе, служим как прежде.
— Старший… — с благоговейным придыханием пробормотал самый забитый из собравшихся. — А он справится?
— То мне не ведомо, род повелел, исполню сие.
— А можно…? — раздалось робкое и спросивший потеребил чистую отглаженную наволочку.
— Наследник велел, его магия сильна, исполняйте что велено.
— От круга до круга, тако бысть, тако еси, тако буде. — раздалось с благоговейным придыханием в ответ.
Из собравшихся никто кроме старшего уже и не помнил. Рассказы только, легенды, да вера. И вот в самый черный час своего отчаяния они все в единый миг ощутили это. Оно было огромным, как настоящая лавина и оно затопило особняк. Всего на миг, но не было среди них того, кто не ощутил бы присутствия великого.
Чёрное, дикое, жгучее, оно выжгло всю мерзость, а вслед за ним пришло оно. Белое, первозданное, оно смыло всю оставшуюся в самых глубинных уголках грязь и погань. Залечило раны и прошептало ждать. И они ждали, и он пришёл. Переступил порог, воссиял как маленькое, рождённое морем солнышко. Осветил всё и тут же заявил право. Одна фраза. Один упрямый до невозможности взгляд. И вот здесь и сейчас Старший сказал своё слово, по слову и быть.
А в то время, как затихшие и выговорившиеся домовики вновь возвращались каждый к своему делу, старший из них неслышно пришёл к нему. Отвлекать не посмел, мальчик выполнял комплекс и лишь по окончании оного назвавшийся до этого Донки заговорил:
— Род велеша хранити, род велеша отдати, прими силу рода, стань родом, — удивлённый Драко несколько раз изумлённо моргнул.
Вот только ни странный, совершенно седой домовик, ни протягиваемая им небольшая шкатулка так никуда и не делись. Буквально каждой клеточкой своего естества мальчик ощущал, как меняется и звенит в ожидании магия, а также и то, что обратного пути у него уже не будет.
Возьмёт, прикоснётся, и всё. Не в силах совладать с собой, Драко отвернулся и прижался лбом к приятно прохладному оконному стеклу. Внутри всё кипело и, если до он ещё мог бы оставаться прежним, ну почти, с поправками и тем не менее, то теперь он буквально ощущал в себе эту неистовую борьбу. Он бывший и он будущий отчаянно боролись друг с другом. В следующий миг он резко развернулся и, не давая себе и секунды, схватил протянутую к нему шкатулку. Внутри оказалось переливающееся кристаллическим ободком кольцо.
— Я ведь не могу отказаться? —как-то совсем по-детски грустно и больше утвердительно, чем с вопросом произнёс и так уже прекрасно понимающий, что
