В неверии качаю головой, не реагирую на своё имя, которое разносится по парковке.
– Привет, – говорю Кате, проносясь мимо неё.
– Не всё так гладко в Датском королевстве? – поднимает брови подруга и заходит за мной в здание универа.
– Даже не спрашивай.
– Я думала, вы помирились и сошлись. В сплетнике вас не обсудил только ленивый. Надя расскажет, она тебя уже заждалась, – произносит Катя, стягивая со своей головы красный берет.
Этого ещё не хватало. Мы с Волковым, конечно, прятаться не собирались, но и становиться темой обсуждения номер один, мне тоже не хочется. За время, проведенное на больничном, я немного отвыкла от социальной жизни и местных склок.
Мы быстро подходим к гардеробу и сдаём вещи, забрав номерки.
Первая пара у нас сегодня на третьем этаже, там же проходит и вторая.
Никита несколько раз скидывает мне сообщения в мессенджер, которые я поначалу не читаю, но потом решаю, что это всё же глупо.
“Хватит дуться.”
“Блин, Полина, я идиот, я знаю.”
“После пар не вздумай пойти на автобус. Я буду ждать в машине”
“Серьёзно. Никаких автобусов. Кое-куда сгоняем.”
“Вдвоëм.”
Закусив губу, потому что рот так и норовит растянуться в улыбке, читаю последнее сообщение.
“Прости меня. Я же капец как люблю тебя, Кнопка.”
С левой стороны под рёбрами происходит настоящий апокалипсис. Я не знала, что можно испытывать такие чувства просто от напечатанных на экране букв.
Быстро пишу ответ:
“По смс не считается.”
– Чего такая довольная? – пихает меня в бок Катя. – Помирились?
– Почти, – шепчу одними губами.
Потому что лектор смотрит прямо на нас, осуждающе качая головой.
– Простите.
После пар забегаю в туалет, чтобы посмотреть на себя в зеркало. Щёки горят, глаза блестят, а губы покалывает от предвкушения поцелуев с Никитой. Что бы он ни задумал, целоваться мы точно сегодня будем много. А может, и не только целоваться. Нужно позвонить бабушке, сказать, что мы немного задержимся. Я, конечно, излишне пользуюсь её добротой… и мне порой очень стыдно, но сейчас… сейчас мне хочется задержаться.
– Думаешь, сможешь привязать его к себе ребёнком? – раздаётся за спиной.
В зеркале рядом со мной появляется перекошенная от злости физиономия Милы, а за ней видна стайка её подружек, все на одно лицо, неотличимые друг от друга. Прямые длинные волосы, подкачанные пухлые губы и кукольные вздернутые носики.
– Что ты сказала? – произношу как можно спокойнее.
Поворачиваюсь к ним и, сложив руки на груди, смотрю на эту компанию в упор. Я даже не слышала, как они вошли, так была занята собственными мыслями. Неужели они думают, что могут напугать меня количеством? Хотя откуда мне знать, что у них на уме?
Надя предупреждала меня о неадекватности своей сестры. Ник сказал, у них всё кончено. Ему нет до неё никакого дела, как и мне до её слов. Что бы она ни сказала, ей меня уже не задеть.
– Ты слышала, – оскаливается Мила и делает шаг в мою сторону.
Бесстрастно смотрю на её приближение. Вроде красивая девчонка. Всё при ней. Ноги от ушей. Грудь третьего размера, не меньше. Тонкая талия, округлые бедра. Длинные блестящие волосы, полные губы, на вид свои, а не как у её подружек. Однако своим поведением она только отталкивает от себя, и перестаёшь замечать такую очевидную красоту.
– Раз ты и так знаешь, что у нас есть ребёнок, – делаю паузу, приподняв подбородок, – то не понимаю, что ты здесь делаешь. Зачем унижаешься?
– Он мой. Запомни, девочка, простую истину. Волков поиграет в отца, пока ему это в новинку. А потом заскучает. Да рядом с тобой уснуть можно. Бледная серая моль, – девица выплевывает слова прямо мне в лицо.
До меня долетает её не совсем свежее дыхание с примесью сигаретного дыма. И я опять задаюсь вопросом: что Никита мог в ней найти? Повëлся, как и большинство, на красивую картинку? А внутри она оказалась гнилой.
– Ещё что-то интересное расскажешь?
– Буквально несколько недель назад я была с ним. Когда у них была выездная игра… думаешь, тебе одной ума хватило забеременеть от него?
Меня её слова ничуть не задевают. Да, может быть, толчком в наших новых отношениях с Никитой послужила Алиса. Но она только помогла нам сблизиться друг с другом. Понять и простить прошлые ошибки. Оценить то, что мы потеряли раньше, и начать это оберегать.
Времени прошло совсем мало, но я уже вовсю доверяю Никите. Он рассказал мне про то появление Милы в отеле. И я знаю, что ничего у них не было.
Даже как-то смешно смотреть на её старания, но мне это надоело.
Никита ждёт меня, а я только теряю время, выслушивая завистливые бредни.
– Тест ДНК можно сделать с двенадцати недель, не обязательно ждать рождения ребёнка, – говорю спокойно, наступая на девушку и тесня её назад, к подругам. – Если вдруг ты правда окажешься беременна, мы обязательно его сделаем. Мы. Я и мой муж.
Мила бледнеет, сливаясь с серо-жëлтым цветом туалетных стен. Кто-то из её подружек охает и прижимает руку ко рту. А я победно улыбаюсь, хоть такое злорадство мне совсем не свойственно. Просто я первый раз произнесла вслух это новое для меня слово. Муж.
– Вы не могли… ты врёшь! – вскрикивает Мила, тыча в меня пальцем.
Видимо, трудно смириться, что несмотря на все её весомые физические преимущества, парень выбрал не её.
– Думай, что хочешь, – бросаю через плечо.
Беру свои вещи и, показываю девушкам взглядом, чтобы дали мне пройти, выхожу за дверь, оставив их переваривать полученную информацию. Думаю, к завтрашнему утру весь университет будет гудеть от новости, что Никита Волков, капитан футбольной команды и мечта половины девчонок университета, женился в двадцать один год.
И это чистая правда.
Единственная просьба его отца, которая ввела меня в некоторый ступор. Он именно для этого и пригласил своего юриста, чтобы тот объяснил нам, как всё будет. Волков-старший просил нас вступить в официальный брак. Просто попросил, без принуждения и прочего. Даже сказал волшебное слово “пожалуйста” и дал время подумать, хоть и намекнул, что его у нас не особо много. На носу выборы, а вся семейная ситуация и так находится почти под микроскопом у местных СМИ. Сказал, если у нас не сложится, мы сможем так же быстро и незаметно развестись после его выборов. Это лишь формальность, которую он использует, дабы его конкуренты не добрались до нашей семьи. Никита почему-то сразу ухватился за эту возможность, и после нескольких часов уговоров я сдалась.
Мы живём вместе. У нас есть ребенок. Мы – семья. Почему нет?
