Последовала длительная пауза. Наконец Эллери похлопал Ма Блинкер по плечу и сказал:
— Вы ведь не видели, как профессор Чипп уезжал из вашего пансиона, не так ли?
— Нет, сэр, — ответила женщина. — В то утро агент транспортной конторы приходил за его дорожным сундуком, но профессора здесь уже не было. Я… я подумала, что он уже уехал.
— Скажите, миссис Блинкер, накануне вечером — 30 июня — Чиппа навещал кто-нибудь?
Выражение лица женщины изменилось.
— Да, — отозвалась она. — Этот Уимс.
— Уимс? — быстро переспросил доктор Барлоу. — О нет! Я имею в виду…
— Уимс, — повторила Никки. — Эллери, кажется, вы заметили эту фамилию на книжном магазине кампуса, когда мы подъезжали?
Эллери не ответил.
— Жуткая мысль, — пробормотал молодой Бейкон, — но с другой стороны… Уимс и старина Чипп постоянно цапались.
— Уимс единственный, кроме вас, с кем я обсуждал исчезновение Чиппа, — сказал ректор. — Он казался таким встревоженным…
— У них общий интерес к Эдгару По, — заметил профессор Бейкон.
— Вот как? — улыбнулся Эллери. — Мы начинаем видеть определенную целостность элементов, не так ли? Если вы извините нас, джентльмены, мисс Портер и я немного поболтаем с мистером Уимсом.
* * *
Но мистер Уимс — маленький, лысый, суетливый миссуриец с проницательными, смешливыми глазками — казался самым не похожим на убийцу персонажем, какого только можно себе вообразить. Он председательствовал в своем магазине, полном книг и пахнущем переплетным клеем и типографской краской, с такой неприкрытой страстью библиофила, что Никки сразу исключила его из числа подозреваемых.
Да, мистеру Квину сообщили правильно. Он, Клод Уимс, посещал Чиппа в его комнатах вечером 30 июня, оставил старого болвана в добром здравии и с тех пор ни разу его не видел. Уимс закрыл магазин на лето, 15 июля покинул Барлоу, отправившись в ежегодный пеший поход, и вернулся только пару дней назад, чтобы открыть магазин к началу занятий.
— Док Барлоу слишком суетится из-за опоздания старины Чиппа, — сказал сияющий мистер Уимс. — Конечно, раньше он не опаздывал, но ведь люди стареют. Никогда не знаешь, на что способен человек, перешагнув определенный возраст.
Никки выглядела успокоенной, в отличие от Эллери.
— Могу я спросить вас, мистер Уимс, по какой причине вы приходили к Чиппу вечером 30 июня?
— Чтобы попрощаться. И потом я слышал, что старому шалопаю невероятно повезло в наших букинистических делах.
— Вы хотите сказать, что Чипп обнаружил какую-то редкую книгу?
Мистер Уимс огляделся и понизил голос:
— Я слышал, что он приобрел за несколько долларов первое издание «Тамерлана»[110]По у какого-то придурка, который не знал его стоимости. Вы коллекционер, мистер Квин?
— Первый «Тамерлан»! — воскликнул Эллери.
— Это интересно, Эллери? — спросила Никки с простодушием невежества.
— Интересно! Первый «Тамерлан», Никки, стоит по меньшей мере двадцать пять тысяч долларов!
— Вижу, вы знаете рыночные цены, — усмехнулся Уимс. — Да, сэр, будучи величайшим почитателем Эдгара Аллана По, какой когда-либо существовал к западу от Миссисипи, я очень хотел взглянуть на эту книгу. Чипп показал ее мне, кукарекая, как петух в курятнике. Везучий дьявол! — добавил он без всякой враждебности. — Это действительно первое издание!
Никки словно видела, как Эллери кладет этот факт на одну из бесчисленных полочек своего ума — с пометкой «Для будущего рассмотрения». Поэтому она не удивилась, когда он переменил тему.
— Профессор Чипп когда-нибудь упоминал, Уимс, что начал писать роман?
— Конечно. Я же говорил вам, что он стареет.
— Полагаю, он также сообщил вам, какого рода этот роман?
— Чего нет, того нет. — Мистер Уимс осмотрелся, как будто ища, куда сплюнуть, но в итоге проглотил слюну с возмущенным видом.
— Кажется весьма вероятным… — пробормотал Эллери, глядя на библиотечную секцию магазина, где стояли детективы.
— Что кажется вероятным, Эллери? — осведомилась Никки.
— Учитывая, что Чипп обожал детективную литературу и что его роман, как он написал Барлоу, «станет величайшим сюрпризом», я делаю вывод, Никки, что старик сочинял детектив.
— Не может быть! Профессор литературы?
— Черт возьми! — воскликнул мистер Уимс. — Думаю, вы правы. Проф Чипп просил меня — это было в апреле — узнать, не использовалось ли одно название для детективного романа.
— Ага! И какое же это название, Уимс?
— «Тайна трех «П».[111]
— Трех «П»?! — воскликнул Эллери. — Но это просто невероятно! Никки, пошли назад — в административное здание!
* * *
— Предположим, так оно и было, — сердито сказал профессор Бейкон. — Прочтение, письмо, подсчет! Абракадабра какая-то! Ну и что из этого?
— Возможно, ничего, — нахмурился Эллери, набивая трубку. — И все же, подумайте. Мы обнаружили ключ, указывающий на большую вероятность того, что Чипп не покидал живым свои комнаты у Ма Блинкер 30 июня. Что это за ключ? То, что Чипп не вернул взятый им экземпляр моего романа в платную библиотеку Уимса. Роман… книга… Прочтение, джентльмены! Первое из традиционных трех «П»!
— Чушь! — рявкнул профессор и начал грызть ногти.
— Не могу вас порицать, — пожал плечами Эллери. — Но вам не приходит в голову, что есть и ключ, связанный с письмом?
При этом даже Никки переметнулась в стан врагов:
— Эллери, у вас, часом, не солнечный удар?
— Открытки, которые прислал Чипп, Никки.
Три человека переглянулись украдкой.
— Но я не вижу связи, мистер Квин, — успокаивающим тоном произнес доктор Барлоу. — Каким образом почтовые открытки могут служить ключом?
— А кроме того, — фыркнул Бейкон, — как мог Чипп быть убитым 30 июня и отправить открытки месяц спустя — 31 июля?
— Если вы внимательно обследуете дату, написанную на открытках, — спокойно сказал Эллери, — то обнаружите, что цифра 3 в числе 31 вписана между краем открытки и единицей. Если это не ключ, то что тогда?
И Эллери, как истинный художник, чувствительный к своему творчеству, весьма язвительным тоном начал реконструировать события рокового вечера 30 июня.
