кровати и читала какую-то книгу и не видела меня. Я улыбнулся сам себе, наслаждаясь красотой девушки, которая стала совсем взрослой после пережитого. Да и я сам уже не тот глупый мажор, который едва не утопил ее в бассейне.
Напротив нее сидела еще одна шатенка и тоже со скучающим видом перелистывала страницы какого-то фолианта.
Я постучал по стеклу, и девушки подняли головы на звук.
Кристина выронила от неожиданности книгу и ее глаза стали размером с блюдца…
С секунду мы просто жадно смотрели друг на друга. Я крепко держался за прутья, иначе ее было не видно. Приходилось практически висеть.
Она вскочила на ноги, подняла книгу и оставила ее на кровати, а сама кинулась открывать форточку — видимо, только этот маленький квадратик тут и открывался.
— Архип… — услышал я ее.
— Крис… Крис. Моя девочка… Я пришел.
48
КРИСТИНА
— Как ты тут оказался? — спросила я.
— Крис… — всунул он голову в форточку как смог, намекая, чтобы я поцеловала его.
Я взяла стул и поднялась к нему. Обхватила его лицо руками и нежно поцеловала губы. Не очень удобно это делать в проем форточки, но это все мелочи.
Долгожданный поцелуй залил сердце таким теплом, что не передать словами. В груди порхали птички, счет времени мы потеряли. Отпускать его губы не хотелось.
— Как ты узнал, где я? — спросила я, прерывая поцелуй. Архипа скоро застукают и выкинут за территорию монастыря, а меня — накажут. Надо успеть хотя бы поговорить… Теперь снова не скоро увидимся. Если вообще увидимся.
— Мама сказала, — ответил он, а я улыбнулась. И мне показалось тогда, что мама его вовсе не такая бессердечная и злая, как отец, она просто действует по его указке. Наверняка Архип, прийдя в себя, выспрашивал обо мне, и она сдалась.
— Тебя выписали или ты сбежал из больницы? — обеспокоенно оглядела я парня, который упорно висел на прутьях решетки, словно каждый день это делал. Вдруг ему нельзя так перенагрягаться?
— Выписали, не бойся, — ответил он мне. — Я не стал бы рисковать здоровьем снова.
— Молодец, — погладила я его по щеке. — Архип… Я не верю, что вижу тебя снова, здоровым.
— Крис… — целовал он мою руку в форточке. — Прости меня. Ты, наверное, испугалась?
— Безумно, — ответила я и меня снова перетрясло от воспоминаний. — Это было самое страшное, что я вообще испытывала в своей жизни. После смерти мамы…
Как я узнала о том, что его избили.
Как мы все не знали, выйдет ли он из комы… Я не могла ни спать, ни есть, и лишь молилась о том, чтобы он вернулся.
Как увидела его бледным в больничной палате, куда меня даже не пустили. Но даже так мне стало легче, я хотя бы увидела, что врачи со своей стороны сделали все возможное и поддерживали жизнь совсем еще молодого парня, которая просто не должна была вот так оборваться.
Как его мама вдруг сама приехала к нам, стала просить о помощи и умолять Владимира отпустить меня к Архипу, чтобы я попробовала до него достучаться…
Как я взяла его за руку уже в палате и начала шептать ему то, что было на сердце.
Как он сжал мою руку, а потом открыл глаза на несколько секунд.
Счастье разрывало душу, просто потому что он не ушел, услышал, вернулся. Он тоже боролся за нас.
Да, возможно, его судьба разделиться с моей после школы, но сейчас он жив, здоров и пришел ко мне. Ради этого стоило жить. Ради этого стоило все это вынести.
— Прости, прости… — жался он к моим рукам котенком, а мне так хотелось обнять его всего и сразу, залезть к нему на ручки, но чертовы решетки и окно мешали. Эти чертовы решетки везде, куда бы я не шла — они словно шли следом и не давали мне быть с Архипом рядом. Вся моя жизнь — сплошные решетки.
— Ты главное, больше так не пугай никого, — попросила я его.
— Больше никогда, — ответил он со всей серьезностью, которая в наглом глупом когда-то мажоре все же обнаружилась. Как и место для чистой и беззаветной любви… Взаимной… — Помнишь, ты так сказала мне — больше никогда ничего не буду без тебя решать. Вот теперь тебе я обещаю тоже — больше никогда.
— Вот и помни об этом, мой мальчик.
— Моя Кристинка, — целовал он меня в ответ. — Девочка моя любимая. Мое солнце.
Он говорил те же слова, что я шептала ему в палате, когда он был без сознания. Я расстрогалась и слезы сами собой побежали по щекам.
— Арх, сюда бегут! — крикнул Роман, прервав нашу идиллию. — Надо валить.
— Блин… — огорчился Архип. — Я люблю тебя. Я заберу тебя отсюда после экзаменов.
Он запечатлел еще один мимолетный поцелуй и спрыгнул вниз. Парни бросились наутек, но не знаю, смогли ли они сбежать, они завернули за угол здания и скрылись из виду. Надеюсь, что да.
Я в волнении сжала собственные пальцы, потом закрыла форточку и убрала стул.
Впрочем, глупо. Меня все равно вычислили и наказание последует неизбежно. Возможно, они побьют меня и не будут давать есть неделю, но… Я ни о чем не жалею. Поцелуй Архипа и его слова любви будут греть душу даже в самый темный и холодный день.
— Класс, — услышала я позади себя голос Юли. Она тоже плакала. — Как тебе с ним повезло. Так любит… Сюда аж приехал, нашел тебя. Вот бы и мой придурок так однажды сделал…
— Может, и сделает еще, — улыбнулась я ей, вытирая слезы. К нашей комнате уже приближались шаги сразу нескольких пар ног…
* * *
Вышла на крыльцо и улыбнулась яркому солнцу. Волоча за собой чемодан, в котором где-то на дне лежал и вымученный аттестат, я покидала территорию монастыря. Юля написала мне свои контакты, и теперь, когда нам вернули наши телефоны, мы сможем с ней списаться уже на «воле».
Я рада покинуть это место. Здесь было лучше, чем в доме Владимира, но если только мы проявляли послушание.
За воротами меня ждал сюрприз…
— Архип, — остановилась я возле него. Парень держал в руках букет больших ромашек и стоял возле машины.
— Привет, — ответил он. — Я же сказал, что приеду за тобой. Ты не верила?
— Верила, — кивнула я, чувствуя, как к горлу подступают слезы. Он здесь, приехал, но…надолго ли это? Вряд ли его родители одобрят наш союз даже спустя время.
— Это тебе, выпускница, — протянул мне Архип букет.
— Спасибо тебе, выпускник, — забрала я
