не простил, наверное. Повел я себя как скот тогда, девчонка даже болела сильно… Удивительно, что спустя время Кристина ответила на мое чувство после всего, что мы пережили. После этого злосчастного бассейна…
Честно говоря, я попытался извиниться, принес ей книги и надеялся, что больше никогда не увижу ее. Но нет… Мысли не отпускали ее, а потом судьба свела нас снова — Крис въехала на велосипеде в мою тачку. И снова меня обыграла: нахамила и удрала, не смог ее догнать… Не девушка, а ходячий пожар!
После этого столкновения на дороге, когда она обвела меня вокруг пальца как пацана, я уже не мог ее забыть. Она стала моим наваждением, постоянной гостьей в моих снах и словно прописку оформила в моем сердце. Бессрочную, с арендой на все мое сердце и душу без остатка…
Но каково же было мое удивление, когда я узнал, что Крис — сестра моей девушки!
Вот это уж точно было на грани фантастики — ну сколько шансов из тысячи, что сводной сестрой Динки могла оказаться именно она — Кристина? Ничтожно мало, но мы с этой задачей чудесно справились. Жизнь словно толкала нас в объятия друг к другу.
Мы оказались в одном классе, за одной партой…в одной любви.
Как же я был счастлив, когда она ответила на мой поцелуй там, на горе, куда мы от всех сбежали. Это было место для моей медитации. Туда я никого из девчонок еще не возил, только ее… И это были прекрасные вечера, там с ней.
А потом счастье кончилось. Оказалось, наша любовь и наш маленький мирок кроме нас с Кристиной никому больше и не нужен. Больше того — отец высказался резко против и начал меня прессовать. Он давил на то, что Крис мне не пара, она мне не подходит и никогда не сможет стать мне достойной женой, хотя бы потому что не нашего круга, без манер, без понимания, как живут такие люди.
А какие «такие»? Мне простые понятия Крис тогда уж ближе. Значит, я сам «не такой», раз Кристина им не угодила. Мое сердце выбрало ее, а большего аргумента для того, с кем связывать свою жизнь у меня и не имелось.
Оставалось только уповать на то, что по окончании школы мы обретем свободу и независимость, и я смогу защитить свою девочку. Девочку, которую я присвою. Чего бы мне это не стоило…
47
На территорию монастыря мы попали без проблем. Машину оставили у ворот и спокойно вошли. Никаких препятствий в виде охраны или чего-то еще не было, а вот разыскать, где содержались девушки было не столь просто в лабиринте зданий. Но общежитие так и было подписано табличкой на входе — женское общежитие при монастыре. Располагалось оно на первом этаже. И вот здесь уже начались проблемы…
— Куда вы, молодые люди? — преградила нам путь монахиня на входе. Она была тут кем-то вроде вахтерши: сидела на широким столом и никого не пускала. — Это женское общежитие. Внутрь нельзя.
— А можно тогда позвать на свидание девушку? — спросил я. — Она содержится здесь.
— В монастыре?! — округлила глаза женщина. — Вы в своем уме, молодой человек?
— Вы не так меня поняли, — ответил я ей. — Позвать повидаться. Это моя подруга.
— Тем более — нельзя! — рявкнула она. — Еще раз повторяю, вы в монастыре.
— Значит, никто даже не может приехать и проведать одну из ваших учениц? — поднял брови Питерский.
— Могут, почему же, — крякнула она. — Родители, братья и сестры. Но не какие-то друзья.
Мы с Питерским переглянулись. Надо было назваться ее братьями. Теперь тетка нас обоих в лицо знает и этот фокус уже не прокатит. Не забудет она нас за один день. Прав был Павел Сергеевич: ничего нам тут не светит. Поцелуем сейчас порог монастыря и уедем… Что же делать? Так досадно…
— И не вздумайте пытаться меня провести, — сказала монахиня, очевидно, смекнув, о чем мы оба подумали. — Родители девушек подписывают расписку, что это брат, и они позволяют ему навещать сестру, и все это происходит в присутствии мамы и папы, а вы приехали одни.
Мы снова молча переглянулись. Да, бабка оказалась не промах, умыла нас за три минуты.
— Как у вас тут строго…
— А ты как думал, сынок? Это режимное заведение. Да еще и монастырь.
— Да уж…
— Ну, не кручинься, — обратилась она ко мне. — Выйдет скоро твоя голуба. Осталось всего ничего до конца учебного года. А уж после получения аттестата заставить оставаться тут никого не могут. Заберет аттестат и увидишь ты свою красу.
— Да, вы правы, — ответил я. — Дождусь, конечно. Да. А может быть, вы записку хотя бы можете передать? Как я понял, телефоны тут запрещены?
По дороге сюда я звонил ей много раз, номер помню наизусть, как и телефон мамы. Но гудки не шли, оператор сообщал о том, что абонент находится вне зоны действия сети. Значит, он отключен, либо Кристина сменила номер, но последнее мне сомнительно. Я пришел к выводу, что телефоны отнимают у девчонок, учитывая специфику учреждения…
— Конечно, запрещены, — ответила монахиня. — Ничего мирского. Только учеба, правильные книги и Завет.
Да уж, бедная Крис. Надеюсь она не сошла с ума от скуки…
— Ладно, спасибо вам все равно, — улыбнулся я ей. — Мы поедем. До свидания.
— Счастливого пути, — ответила она мне. — Я помолюсь за вас.
— Спасибо.
Мы вышли из здания и немного прошли дальше от входа.
— И что? Так просто и уедешь? — спросил Питерский.
— Да сейчас прямо, — хмыкнул я и осмотрел стену здания.
Окна не особенно высоко располагались и имели решетки, по которым, в принципе можно забраться. Только надо найти Крис. Не буду же я лазить по всем окнам общежития? Нас так скоро поймают. Но Кристины могло бы и не быть внутри комнаты… Сейчас еще день, у девушек могут еще идти занятия.
Я пошел вдоль здания с другой стороны от входа, вглядываясь в людей, которых смутно видел в окнах.
— Кристина! — прошептал я, ухватив ее силуэт. Я узнал ее сразу, и тут недалеко совсем.
Я пустился бегом, чтобы успеть сказать ей хотя бы пару слов прежде, чем нас с Романом с позором выпрут отсюда. Питерский понял мой план без слов и следовал за мной, оглядываясь по сторонам. Он понял, что будет тем, кто предупредит меня об опасности и скажет, когда надо сваливать.
Я ловко забрался по решетке к нужному окну и заглянул в него. Кристина сидела на
