на кухню.
Дима решил, пять минут — это значительно лучше, чем ноль минут, и пошел следом. Правда, ему очень не понравилось, как Анаит напряглась при его приходе. Будто чего-то опасалась. Или кого-то. Его?
— Если ты боишься, что я могу сделать тебе что-то плохое, то не бойся! Не сделаю… — проговорил он ласково.
— Зачем ты пришел, Дим? — спросила она со вздохом.
Он развел руками.
— Не знаю, как тебе, а мне показалось, что между нами сегодня случилось нечто особенное… — продолжил он тем же ласковым тоном.
Вдруг его взгляд упал на белую упаковку с таблетками, лежавшую на столе.
«Пенале»* — прочитал он название. А ниже значилось: «Экстренная контрацепция».
Тут же вспомнил, что во время секса с ней не предохранялся. Как-то глупо вышло, ведь презервативы были под рукой. Обычно Дима следил за тем, чтобы вовремя надеть резинку. Однако же сегодня не воспользовался.
Видимо, Анаит решила поправить дело. Сразу поспешила вытравить его живчиков из своего организма. От осознания этого ему почему-то сделалось жутко неприятно. Будто она не от случайной беременности решила подстраховаться, а его самого из жизни выкинуть. Бред? Бред! Но от понимания бредовости этой мысли ему нисколько не стало легче.
— Беспокоишься, что залетишь? — спросил резким тоном. — Да с одного раза ничего не бывает…
Анаит отчего-то разозлилась, сложила руки на груди и зафырчала:
— Ага… Ничего не бывает. Конечно!
В этот момент в квартире раздался звук открываемой двери.
— Блин… — простонала она, шлепнув себя ладонью по лбу.
Оба обернулись на шум в прихожей. Вскоре Дима увидел в дверном проеме кухни маленькую девочку с двумя тугими косичками.
— Мам, это кто? — спросила она, уставившись на него.
В этот момент у Димы в груди возникло странное ощущение — отчего-то малышка показалась ему знакомой. Он стопроцентно раньше никогда не встречал ее, больше того, она была совершенно не похожа на Анаит. Но потом в голове вдруг всплыло воспоминание о том, как он еще в юности протирал рамку старой черно-белой фотографии матери во время генеральной уборки. Ее изображение висело в их гостиной испокон веков. Он спросил тогда: «Мам, может, повесим сюда что-то другое?» Та мгновенно разобиделась, и ему пришлось просить прощения. Он смотрел на то изображение тысячу раз и мечтал, как повесит туда постер любимой рок-группы.
Так вот, эта девочка будто сошла с того портрета — копия его мамы в детстве.
— Анаит, — спросил он чужим, надтреснутым голосом: — Это моя дочь?
*«Пенале» — средство придумано автором, все совпадения случайны.
Часть 3. Будущее
Глава 45. Злой папа
Дима вертел головой, то глядя на маленькую девочку с двумя косичками, то на Анаит. При этом он чувствовал себя самым большим кретином и неудачником на свете. Кому не сообщают о беременности? Конечно же неудачникам! Полным придуркам, которые в жизни ни на что не годны. Таким его считала Ани?
Вот она — его плоть и кровь! Стоит в дверях кухни, с ноги на ногу переминается. Огромные карие глаза широко распахнуты, смотрят на него с непониманием. А что ей сказать, он не знал. Что вообще тут скажешь?
То, что это его ребенок, стало очевидно сразу. Неужели Ани не знала этого? Знала, не могла не знать! А значит, намеренно не сказала ему про беременность. Ушла к другому с его плодом — двойная подлость.
Как только Дима это понял, в голове будто переключился тумблер.
Еще недавно он хотел признаться Ани в чувствах, просить ее о возможности построить новые отношения, присмотреться друг к другу. Теперь же был способен только требовать объяснений и злиться.
— Как ты могла не сказать, что родила от меня ребенка?! — тут же взъярился он. — Ты должна была мне сказать! Это же моя дочь, Анаит!
Он ожидал увидеть в ее лице хоть каплю вины, да что там — хоть молекулу, атом. Но никакой вины в ее взгляде не нашлось. Она что, не понимала, что лишила его дочки, а дочку отца?
— Не при Нане! — вдруг зашипела Анаит.
Посмела повысить на него голос, когда сама так виновата.
Однако она права, ругаться при ребенке действительно последнее дело. Он снова оглянулся на девочку и вдруг подметил, как у той задрожали губы.
— Это мой папа? — задала малышка прямой и, очевидно, очень важный для нее вопрос.
— Анаит? Ну что молчишь? Ответь ей! — Дима развел руками.
Тут же заметил, как лицо Анаит дернулось, а потом сделалось очень строгим. Она словно превратилась в фурию. Натуральную фурию! Подняла указательный палец, а потом ткнула им в сторону и зарычала настоящей тигрицей:
— Нана, в спальню! Я поговорю с тобой позже.
— Ну мам! — простонала девочка.
Но ослушаться не осмелилась, тут же скрылась.
Следующим на очереди оказался Дима.
— А ты — вон из нашей квартиры! — приказным тоном проговорила она. — Поговорим без свидетелей…
Дима подобного тона от нее с роду не слышал и не ожидал. Даже немного растерялся, позволил вытолкать себя на лестничную клетку.
— Зачем ты вообще пришел? Тебя никто не звал! — зашипела она на него тихо.
Должно быть, боялась, что услышат соседи. Диме же на это было решительно плевать.
— Ты еще смеешь на меня наезжать? — спросил он обалделым тоном. — Объясни по-русски, какого хрена ты не сообщила мне о ребенке? О моем ребенке!
— Прости, милый, никак не думала, что тебе это будет интересно, — развела она руками, искусственно улыбнулась, а потом ткнула пальцем ему в грудь и снова зашипела: — Как ты там написал, когда запостил те фото и видео? «Сучки нужны, чтобы их драть». Верно? Так вот я решила не говорить о Нане козлу, который считал меня сучкой, годной только для секса. Уж извини, мне такой папа для дочки на фиг не сдался, понял?
— Даже не думай сваливать вину на меня! — зарычал он, нависая над Анаит. — Сама как со мной поступила, а? Один раз поругались, и побежала к своему богатому папику за сладкой жизнью. Замуж за бабло собиралась! И вышла бы, если бы не те фото, а?
Дима не понял, что произошло дальше. Вроде бы Анаит стояла ровно, руки держала на виду. Миг — и щеку обжег удар ее ладони. Хорошо
