тихо хохотнул сосед.
— Шпион не шпион, а как приедем в город доложу об этом типе, пусть местные службы возьмут этого звероведа на заметку.
Автобус затормозил и остановился, пассажиры из окон рассматривали две машины с включёнными аварийками, вокруг которых стояли люди, трое направились к автобусу.
— До города, подбросите? У нас машина сломалась, — двое мужчин уже поднимались по ступеням, за их плечами торчали гитары в чехлах, последней заходила женщина, кутаясь в объёмный шарф, что был намотан поверх тёмной куртки.
— Артисты что ли? — спросил водитель.
— У нас утром концерт в центральном госпитале, не хотелось бы опоздать, — мужчины быстро устроились на свободных местах, бережно прижимая к себе инструменты.
Женщина стянула с головы шарф и огляделась в поисках места, пассажиры махали руками, показывая, где есть свободные, она же подняла с сиденья зелёный рюкзак и сунула его в руки парню в красных штанах, сама уселась рядом, автобус тронулся.
— Ну, и что ты здесь забыл? — тихо спросила она.
— Тебя не спросил, — огрызнулся тот.
— Смотри, доиграешься!
— Не твоё дело! Как ты меня вычислила?
— Ты предсказуем, где массовые жертвы там и ты. Не надоело ещё?
— У каждого своя цель, — пожал плечами он.
— У нас у всех единая цель — соблюдение равновесия и гармонии, иначе мир пойдёт в разнос.
— Но ведь этого никто не проверял! Никто не переходил последний предел.
— Хочешь попробовать?! — она с гневом взглянула на собеседника. — Не стоит мнить себя мессией, Адичка.
— Да иди ты!
— Я тебя предупредила, — она грозно нахмурилась. — Водитель, остановите пожалуйста! — она поднялась с места и направилась к выходу.
Тёмные крылья неспешно несли Егора поднимая всё выше и выше над землёй, как странно, что в этот раз они не белые. Он увидел реку и разрушенный им мост, и населённый пункт, где освобождали пленных, название которого он так и забыл узнать, теперь там спокойно. Сделав круг, он направился в сторону, где проходила последняя битва. Разглядывая воронки от снарядов, что делали поле сражения похожим на лунный пейзаж с кратерами, и сожжённую технику рядом с ними, он заметил внизу человека, тот стоял раскинув руки у самого края оврага, а потом вдруг взмыл яркой птицей в небо и закричал, заклекотал. На его призыв отозвалась земля, овраг разверзся и та лавина людей и машин, что ещё недавно упокоилась в его недрах выплеснулась наружу, только теперь то были не люди, а жуткие твари в одежде бойцов. Лавина разрасталась и вот среди армейцев замелькали лучники, конница с бойцами вооружёнными изогнутыми мечами. Он понял, что это зло, тысячелетиями дремавшее в глубинах земли теперь вырывалось наружу и, если его не остановить, миру грозит беда. А виной всему птица, открывшая врата бездны. Он с яростным криком бросился на неё, его гнев был столь велик что небо разразилось громом и озарилось сотнями молний и все они в один миг сошлись на яркой птице испепелив её, лишь одно уцелевшее перо медленно упало на землю, Егор опустился следом. Вокруг стояла оглушающая тишина словно весь мир замер, исчезли и боевые машины и солдаты, что ещё миг назад наводняли пустошь, а дно оврага быстро затягивало трещину мхами и мелкой древесной порослью.
— Ну, ты да-а-ал! — задумчиво протянул Азиз невесть как оказавшийся рядом с Егором. Он разглядывал дно оврага.
— Это что сейчас было?! — раздался чей-то голос с истеричными нотками, друзья обернулись. На месте куда упало птичье перо снова сидела яркая птица, удивлённо озираясь по сторонам, потом встопорщив перья встряхнулась и на её месте оказался улыбчивый парень в красных штанах и синей куртке. Зелёный рюкзак, перепачканный грязью, валялся чуть в отдалении.
— Ты кто? — грозно нахмурился Егор, ещё не пришедший в себя после случившегося.
— Феникс-экстремал, — хохотнул Зазик, — всё-то ему на собственном опыте проверить нужно. Ну как? Под хвостом не печёт? — окинул насмешливым взглядом пришельца.
— Да я же не виноват, что натура у меня такая! — вспылил тот. — А вы тоже хороши, сразу тяжёлую артиллерию в ход пускать! Чего из пушки по воробьям палить? — и он обиженно нахохлился, что стал и правда похож на воробья, друзья рассмеялись. — Я Адик, птица-феникс, — он протянул руку Егору, — приехал проверить защиту этого места.
— Я Егор, возможно тоже какая-то птица, — ответил рукопожатием тот.
— Гамаюн — птица вещая, — изрёк рыжий, лукаво поглядывая на друга. — Всё наперёд видишь.
— Это что же, у нас Гамаюн объявился? — Адик с интересом и некоторой ревностью рассматривал Егора.
— Ага, вот и на тебя катастрофу летучую управа нашлась, — усмехнулся Азиз, над ними пролетела белая сова и громко расхохоталась. — А вот и сладкоголосый Сирин пожаловал, — хихикнул рыжий, Егор недоумённо воззрился на друга.
— Ладно, раз у вас защита на должном уровне, то мне пора, — быстро затараторил Адик. — Пока! — и в небо взмыла яркая птица, она быстро махала крыльями, стремясь догнать белую сову, но той уже и след простыл. Егора кольнуло чувство ревности, какой-то яркий пижон помчался за «его» птицей, впрочем, он быстро его подавил.
— Сирин — это что-то из мифологии? — спросил он, продолжая вглядываться в небо.
— Типа того, — согласился Азиз, — дева крылатая, поющая прекрасные песни, от которых мир делается чище и светлее. Так говорят легенды, — пожал плечами он. — Но на самом деле всё несколько иначе, — не смог удержаться и рассмеялся. — Гамаюн-то по преданиям тоже дева, — он одарил лукавой улыбкой Егора, тот вскинул на него негодующий взгляд. — Просто древние очевидцы оставили в летописях только то, что им больше понравилось, — фыркнул он, — а об остальном умолчали. Не будут же они писать, что подверглись нападению крылатых мужиков за то, что беспардонно пялились на их подруг. Так рождаются мифы, — развёл руками Азиз.
— А ты эту птицу Сирин, какой видишь, уткой или вороном? — поинтересовался Егор, он радовался, что «его» сова оказалась особенной. Отчего-то вспомнилась северная клиника, как мягкие белые крылья обнимали его в тяжёлые минуты и ему делалось легко и спокойно. Хотелось верить, что это была она, «его» сова, вернее птица Сирин. Он даже пытался представить свою сову в образе девы, но почему-то не смог.
— Я вижу её истинную сущность, — задумчиво отозвался друг, — и она прекрасна, это свет надежды и гармонии мира. Я бы так выразился. — Егор вздохнул с сожалением, что ему подобное видение недоступно. — Какие твои годы! — усмехнулся рыжий.
— А я, я какой? — ему стало очень любопытно.
— Ты — яркая вспышка, разящая наповал! — расхохотался тот. «Что ж это тоже неплохо», — подумалось Егору. Он вспомнил как подпалил придурочного феникса и улыбнулся.
— Знаешь, а у меня
