— Три дня.
— Ого! И за это время вы превратились из простой костюмерши в сценическую звезду средней величины? Неплохая карьера, по правде говоря!
— Да, но… — Мартина осеклась. Ей все-таки казалось неприличным выворачивать душу наизнанку перед полицейским офицером. — Но все это получилось так невероятно… Я приехала в Англию только две недели назад, и в порту у меня украли все деньги и рекомендательные письма, так что мне очень срочно пришлось искать работу…
— Вы сообщили о краже в полицию?
— Пыталась, но дежурный следователь сказал мне, что от этого никакой пользы не будет.
Аллейн переглянулся с Майком.
— Неплохая заявочка, — возмутился Аллейн, — особенно для полицейского чиновника…
— Не переживайте за честь мундира, — бросила Мартина с некоторым сарказмом. — Не думаю, что со мной обошлись иначе, чем с другими… Наверное, это просто такая манера вести расследование краж — не начинать его вовсе. Очень удобно — для полицейских, конечно.
— Боюсь, что вы правы, — вздохнул Аллейн. — Но меня утешает, что вас все-таки выручил ваш кузен — или кем там вам приходится мистер Пул…
— Но… — Мартина зарделась. — Я этого вовсе от него не хотела, поймите… Совсем наоборот! Он даже не знал о моем существовании! И не догадывался о нашем родстве.
В арсенал профессиональных талантов суперинтендента Аллейна входило и умение вызывать к себе доверие. Без этой способности он до сих пор бы «расследовал» потасовки в пивных барах. Инспектор Фокс как-то сказал о своем шефе, что тот может вытянуть подробный рассказ о личной жизни даже у головоногого моллюска.
Аллейн выслушал историю Мартины с таким неподдельным интересом и сочувствием, что девушка просто расцвела. Она как раз описывала свою беседу с Бобом Грантли в «Вулкане», когда в дверь постучал сержант Джибсон.
— Извините, сэр, но тут пришел ночной сторож. Он просто рвется с вами поговорить.
Фред Баджер, не дожидаясь разрешения, просунул в комнату свою патлатую голову.
— Ага! — воскликнул он удовлетворенно, глядя на Аллейна. — Так вы и есть тут командир?
— Да, — холодно ответил Аллейн.
— Ну тогда смотрите сюда. Вы можете сразу отпустить девушку, ясно? Она тут совершенно ни при чем, ясно? Короче, я не знаю, какие у вас там понаписаны законы, но девчонку чтоб отпустили, ясно? Сейчас моя ночная смена, и я в театре главный, ясно?
Аллейн удивленно приподнялся со стула:
— Но, послушайте, милейший…
— Сидеть! — рявкнул Баджер. — Поймите своей дурьей башкой, что кое-кто приставал к девушке! А она защищалась! Что, еще не усекли? Убийство по непреду… неосто… как оно там называется… Короче, пришили мужика не нарочно, а просто чтоб не лез, ясно вам, господа хорошие? И нечего девчонку терзать!
— Бог мой, кто это? О чем это он? — в изумлении обернулся к Мартине суперинтендент Аллейн. — Что это за чудо природы?
— Это сторож, — пояснила Мартина. — И говорит он так потому, что я провела первую ночь в театре… В сущности, мне просто было некуда идти… И мистер Баджер оказался так добр, что не выгнал меня…
— Ну хорошо, это, конечно, делает ему честь, хотя и не дает права разговаривать с офицером Скотленд-Ярда подобным тоном… Так где же вы спали?
— А прямо здесь. Вот в этом кресле.
— Прямо как Исусик, свернулась в кресле и заснула! — придавая хриплому голосу оттенок нежности, заметил Баджер, хотя его никто не спрашивал. — Я обходил здание, как по моим обязанностям положено, толкнул дверь, гляжу — кемарит бедняжка. Невинная, как сто чертей, то есть я хочу сказать, как ангел во плоти. И если вам кто-то нагавкает про нее что-то другое, он будет иметь дело со мной, ясно? Я — Баджер!
— Чувствуется, мистер Баджер, у вас есть веские причины гордиться своей, безусловно, древней фамилией. Впрочем, эти причины пока скрыты от нашего понимания, — уклончиво заметил Аллейн.
— Так вот! — Баджер громыхнул, как пустой медный таз, в который уронили гранату с выдернутым предохранителем. — Ежели я ее допустил в театр, так это мое дело! Ночью я тут хозяин и могу вам заявить, что никто не смеет обвинять милое дитя в убийстве! Подумаешь, я оставил ее тут поваляться в кресле! Буду я присматривать ночь напролет за этаким чертенком, то есть я хотел сказать, — ангелочком! У меня, знаете, тут и без того занятия найдутся!
Аллейн явно не знал, что ответить. Однако, как настоящий англичанин и джентльмен, он нашел самое тонкое решение.
— Спасибо вам, мистер Баджер, за помощь следствию, — торжественно объявил он.
После этой ошеломляющей своим глубоким смыслом фразы сержанту наконец удалось вытолкать в коридор деморализованного сторожа.
Придя в себя, Аллейн снова обернулся к Мартине:
— А теперь объясните мне, ради Бога, что означало появление этого чудища? И что это за странные намеки он изрыгал?
У Мартины пересохло в горле.
— Ну, понимаете, — начала она неуверенно, — он имел в виду, скорее всего, ту первую ночь, когда оставил меня ночевать тут, и боится теперь попасть в неприятную историю из-за этого. Он ведь не знает, что именно произошло. И еще он боится из-за того, что показал мне тогда же — и весьма натурально, — как было совершено убийство пять лет назад, когда здесь был театр «Юпитер»…
— Эге, это выглядит слишком далеким расчетом для такого… гм!.. прямолинейного парня.
— Вам это может показаться глупым, но все так! — быстро проговорила Мартина. — Дело в том… Дело в том, что мистера Беннингтона очень расстраивало мое появление в театре и все дальнейшее, и… Это все видели. Рабочие могли насплетничать Баджеру, и вот он явился сюда, думая, что вы можете усмотреть…
— Усмотреть для вас мотив в убийстве Беннингтона?
— Да, — выдохнула Мартина.
— А мистер Беннингтон вам угрожал?
— Я не могу точно передать его слова… Но все его поведение было угрожающим, это точно. И ему удалось меня здорово напугать.
— Где это происходило?
— Ну, например, за кулисами, во время первой костюмированной репетиции…
— Кто-нибудь был свидетелем этого разговора?
Мартина сразу же вспомнила Адама Пула.
— Ну, там были вокруг люди, — ответила она уклончиво. — Как раз сменялись декорации. То есть это была не частная беседа, во всяком случае…
Аллейн задумчиво смотрел на нее, и Мартине стало любопытно — не побледнело ли у нее лицо?
— И этот разговор состоялся до того, как вас поставили играть в спектакле — спросил наконец Аллейн.
— Ну конечно, до! Ведь это было решено всего за полчаса до начала премьеры!
— Так. А что сделал Беннингтон, узнав о таком решении? Снова пришел вам угрожать?
