«Нет, мне пора идти», — сонно подумала Мартина, но ноги не желали слушаться ее…
— Вообще-то нечестно спрашивать тебя о таких важных вещах, когда ты с трудом удерживаешь глаза в открытом состоянии, — заметил Пул. — Но все равно, не будем дожидаться отдаленного будущего. Я прошу тебя быть моей женой, Мартина. Я очень тебя люблю…
До Мартины слова эти долетали словно из-за ватной стены тумана, но она как будто ожила от них… Темная ночь вокруг вдруг заиграла немыслимыми красками… Она попыталась пробормотать что-то, передающее всю полноту ее счастья, но не смогла. Адам только рассмеялся, вышел из машины и распахнул дверцу перед Мартиной.
— Может быть, донести тебя до дверей на руках? Мне, знаешь ли, надо вернуться в театр.
Холодный ветерок немного освежил девушку, и она пошла вслед за Пулом к дверям дома, поеживаясь в своем поношенном пальтишке.
— Странно чувствовать себя такой счастливой после всего этого кошмара, — призналась девушка. — Постой, а почему тебе надо вернуться в театр? Ты что, уже знаешь?
— Да. Но ничего страшного. Точнее, уже ничего не исправишь. Так что, думаю, все ужасы позади. Аллейн ждет меня. Иди, дорогая, а то замерзнешь. Спокойной ночи — и доброе утро!
Пул улыбнулся ей на прощание, потом сел в машину и поехал в театр.
* * *
Дверь в фойе была открыта, у входа клевал носом молодой долговязый полисмен.
— Мистер Аллейн здесь, сэр, — промямлил он, отчаянно борясь с зевотой и пытаясь удержать нос в горизонтальном положении.
Адам Пул нашел суперинтендента рассматривающим фотографии на большой афише.
— Знаете, мистер Пул, кажется, у меня для вас есть сногсшибательная новость! — резко бросил Аллейн, разворачиваясь.
— Думаю, с ног меня ваша новость не собьет, — заметил Пул. — Перед уходом Джейко успел рассказать мне про пьесу. Я не знал об этом. Но мы с ним пришли к выводу, что сон Джона был слишком уж крепким…
Они еще постояли плечом к плечу, глядя на красочную афишу с эффектными фотографиями и броским заголовком:
ПРЕМЬЕРА
в нашем театре состоится
в четверг, 14 мая
«ТЩЕСЛАВИЕ»
новая пьеса знаменитого
Джона Джеймса
Резерфорда
