что у меня и мысли не возникло, что у нас дружеская беседа.
— Благодарю вас, ваше величество, — сказал я усаживаясь. — Дело в том, что люди герцога взяли в плен довольно ценного для меня служащего. Служащую…
— Ведьму? — перебил меня кронпринц.
— Мы не пользуемся такой терминологией, но да, Владеющую. При этом его высочество отказался взять выкуп и отпустил её просто так. Я был вынужден признать долг семейства, так что когда он попросил меня выполнить его поручение, мне пришлось согласиться. Возможно, я бы предпочёл заплатить выкуп, но выбора у меня не было.
— И о каком выкупе шла речь? — с любопытством спросил император.
— Мы не обсуждали конкретную сумму. Герцог просто спросил меня, какую максимальную сумму я готов заплатить за её освобождение. Я ответил, что готов заплатить и сто тысяч пфеннигов, но считаю такую сумму чрезмерной.
— Похоже, Оттону попалась не рядовая ведьма, — уважительно заметил император.
— Определённо не рядовая, — не сдержал усмешки я. Знал бы он, насколько нерядовая.
— А вам известно, в чём заключалась ваша роль? — с интересом посмотрел он на меня.
— Моя роль, ваше величество? — не понял вопроса я.
— Я имею в виду, в Трире.
— Ах, это! Насколько я понимаю, я должен был выступить мальчиком для битья. Предполагалось, что герцог меня показательно разгромит и таким образом слегка оживит гражданскую войну, а архиепископ Бопре решит при этом кое-какие надоевшие вопросы с вольностями Трира. При этом выиграли бы все — ну, кроме меня и жителей Трира, конечно. Вы это имеете в виду, ваше величество?
— Значит, вы это раскопали, — с удовлетворением заметил Конрад. — И Оттон, получается, отказался от этого прекрасного плана? Или всё-таки нет?
— Если и не отказался совсем, то не так уж рвётся этот план выполнять, — заметил я. — Во всяком случае, у меня сложилось именно такое впечатление от беседы с ним. Собственно, это вполне понятно — потери ожидаются довольно серьёзные, и зачем ему терять лучших солдат ради решения проблем архиепископа? Грабёж Трира вряд ли будет достаточной компенсацией. К тому же, большую часть ценностей бюргеры наверняка давно уже вывезли.
— Да, мне докладывали, что ваш так называемый вольный отряд оказался не совсем таким, как ожидал Бопре, — с улыбкой кивнул император. — Признаюсь, нас в своё время изрядно повеселил доклад о том, с каким изяществом архиепископ втянул вас в свои схемы. Но то, что он получил в результате, оказалось не в пример смешнее. Хотел бы я видеть его лицо, когда в Трир один за другим пошли эшелоны с боевой техникой! Не скрою, что я рад такому исходу — возможно, это поможет брату задуматься о том, что у церкви свои интересы, и они с его интересами совсем не совпадают.
— Из моей беседы с его высочеством я вынес впечатление, что он это прекрасно понимает, — заметил я. — Сотрудничество с церковью его порядком тяготит, но политик часто вынужден выбирать союзников из тех, что есть, а не из тех, кого хочется.
— Вот он и выбрал, — хмыкнул император.
— Так и вы тех же самых выбрали, ваше величество, — напомнил я. — Не сочтите за неуважение.
Конрад помрачнел, а принц Дитрих неожиданно ухмыльнулся.
— Он прав, отец, — заметил он. — Мы и сами ничем не лучше дяди.
— Нам пришлось, — сварливо сказал император, — и довольно об этом. Мы отвлеклись — так что желает нам передать наш мятежный брат? Я, конечно, и так представляю, чего он хочет, но давайте послушаем.
— Не уверен, что его можно назвать мятежным, ваше величество. Если я правильно понимаю ситуацию, мятежа как такового ещё нет, хотя герцога усиленно к этому подталкивают. Его высочество передаёт вам, что церковь заручилась большинством в коллегии курфюрстов…
— Церковь? — перебил меня император.
— Под церковью герцог подразумевает, разумеется, партию, которая поддерживает его, — пояснил я, правильно поняв его реплику. — При всём своём влиянии кардинал Скорцезе всё-таки находится в оппозиции, и до тех пор, пока не станет папой, его возможности будут несколько ограничены. Но я продолжу, с вашего разрешения. Как нам всем известно, наследование имперской короны не является безусловным, и если герцог Баварский объявит себя претендентом, то при наличии большинства в коллегии курфюрстов, наследником будет признан именно он, а не принц Дитрих. Как заявил его высочество, ему даже не нужно воевать для того, чтобы стать императором.
Император с наследником слушали с мрачным выражением лиц, не пытаясь перебивать.
— Однако его высочество предпочёл бы более мирный вариант, который заключается в том, чтобы вы, ваше величество, отказались от короны и передали её принцу Дитриху. Тогда герцог откажется от своих притязаний, и утверждение коллегией не потребуется.
— Церковь может всё равно потребовать созыва коллегии под каким-нибудь предлогом, — заметил принц. Император хмурился и молчал.
— Возможно, они попытаются потянуть время, — согласился я, — но что это даст при отсутствии претендента с реальными правами на корону? Даже недоброжелательно настроенные курфюрсты не утвердят постороннего человека при наличии прямого наследника.
— И что, Оттон готов это сделать безо всяких условий? — саркастически осведомился Конрад.
— Условия есть, ваше величество, — утвердительно кивнул я. — Герцог хочет вернуть Ландсгут, который вы у него отобрали. Упоминались также некоторые владения его сторонников.
Император сморщился, изображая крайнее отвращение.
— Его высочество понимает, что эта идея вызывает у вас отторжение, но он просит вас принять во внимание, что в случае продолжения конфликта империя потеряет больше при любом исходе. Из оброненных герцогом замечаний напрашивается вывод, что церковь довольно много потребовала у него за поддержку. Могу предположить, что кардинал Скорцезе поддерживает вас тоже небескорыстно.
— Скажите, барон, а как лично вы относитесь ко всему этому? — перебил он меня.
Конечно, это очень важно знать — как же относится к притязаниям герцога Баварского барон из Ливонии? Вдруг ему что-то не нравится?
— Мне сложно сформулировать своё отношение, ваше величество, — осторожно ответил я. — К тому же я не участник событий, а всего лишь случайно подвернувшийся посланник. Но если смотреть с точки зрения пусть и мелкого, но владетеля, то я был бы крайне недоволен, если бы у меня отобрали кусок моей земли.
— Вот и все так же рассуждают, — вздохнул Конрад, на мгновение ставший просто усталым старым человеком. — Каждый думает о своём куске земли, и никто не хочет подумать об империи. Вы понимаете, в какой ситуации находится сейчас империя?
Вот чего я точно не понимаю, так это с чего император взялся убеждать в чём-то меня. Бессмысленно напоминать ему, что я всего лишь простой барон — он и сам прекрасно это знает. Похоже, он решил, что я всё-таки как-то могу влиять на события, а вот почему он так решил, мне совершенно неясно.
— Не вполне, ваше величество, — уклончиво ответил я. — В целом я всё-таки больше сосредоточен на своих мелких делах.
— Да-да, на своих мелких делах, — засмеялся он, и принц тоже широко улыбнулся. — Скажите, барон, какие цели преследовал архиепископ Бопре, когда пытался подставить вас под удар Оттона?
— Если я правильно понимаю мотивы архиепископа, его очень тяготят чрезмерные вольности, которые накопились у Трира, и которые невозможно так просто отобрать. У моего сюзерена епископа Дерптского та же самая проблема, и напрашивается предположение, что проблема излишних вольностей городов является довольно общей для империи.
— Эта проблема является общей не для империи, а для владетелей империи. А вот для самой империи проблемой являются чрезмерные вольности этих самых владетелей. Вы, конечно же, знаете историю сицилийского похода?
— Она как-то прошла мимо меня, ваше величество, — виновато сказал я. Неприятно признаваться, что ты не слышал о важных событиях в жизни государства, аристократом которого ты являешься.
Император усмехнулся, но объяснил:
— Муслимы давно уже захватили почти четверть Сицилии и укрепились там. Пятнадцать лет назад я решил, что дальше это терпеть невозможно, и решил Сицилию отвоевать. Сейчас я, разумеется, понимаю, чем неизбежно закончится такое предприятие, но тогда я был немного моложе и наивнее. Моих гвардейцев, разумеется, не хватило бы на серьёзную войну, и я потребовал службы от вассалов. Они действительно откликнулись и прислали войска, но что это были за войска! Владетели империи при призыве сюзереном имеют право заменить свои войска равным по численности наёмным отрядом. Очередная вольность дворянства — вы ведь уже поняли, что было дальше, барон? Да, они прислали вольные
